— Ну, как говорят, новый директор АНБ дал добро на совместную с СИС работу по этому направлению. А из «черных фондов» по личному решению президента выделены дополнительные средства. На софинансирование программы, якобы. Вроде эти самые муслики обещают подписать мирный договор с евреями и переключиться на борьбу с коммунистическим влиянием. Ну и заодно Ирак планируют от диктатуры Хуссейна освободить и Сирию от Асада. Очень они кому-то отдавили нежные места своими заигрываниями с Советами. По другим сведениям, этой программой также подстраховываются на случай переворота в Иране. Есть опасения, что шах слетит с трона, а на его место придут мусульманские святоши. Они, как полагают, тоже будут настроены резко антикоммунистически.
— Получается, что Кеннеди, Колби и Шлезингер[1] решили вытеснить коммунистов, разыгрывая мусульманскую карту, — подытожил Том. — Дубиноголовые идиоты. Для мусульман мы все — неверные, обмануть которых совершенно не грех. Иранцы и египтяне к тому же, как я помню, из разных мусульманских течений. Так что давая деньги одним, надеяться на благосклонное отношение других все равно, что, давая деньги баптистам требовать благословления от мормонов.
— Вот это сравнение я у тебя украду, — среагировал Брэнд. — Передам своим, пусть на Колби надавят. Может удастся образумить.
— Хорошо, а я Генри напишу. Пусть пролоббирует в своих кругах. Нам как раз только мусульманских террористов и не хватает для полного счастья. Про Мексику — ничего нового?
— Пока тихо, — пожал плечами Брэнд и вытащил пачку сигарет. — С Никарагуа и Гренадой что думаешь? Мои контакты считают, что Бобби может вмешаться. И тогда есть шанс заработать на снабжении десанта нашими машинами, потому что лоббисты уже уговорили кого надо.
— Гренада? Не думаю, что этот островок кого-то заинтересует, — отрицательно помахав рукой, запрещая курить, ответил Том. — Задохнемся, тут герметично. Забыл? Потерпи… Полагаю, островные революционеры через год все проедят и как всегда припрутся в Вашингтон за новыми подачками. Вот с Никарагуа все серьезней. Кажется, ты мне сообщал прошлый раз, что у них серьезное прокоммунистическое крыло?
— Точно так и есть, — подтвердил Брэнд, поднося сигарету к носу и принюхиваясь.
— Потерпи, — попросил Том. — Значит так и передай — надо брать. Я сегодня же позвоню сенатору и в директорат. Будем разворачивать производство. Думаю, по паре миллионов нам с тобой перепадет. Хау!
— Ты изрекаешь истину, словно пророк Маниту, — радостно заметил Джо. — Идем снимать скальпы, точнее баксы, с нашего родного правительства! — и он вскочил, стремительно открывая запоры двери. Не дожидаясь неторопливо выбиравшегося из кресла Томпсона, подошел к окну, приоткрыл его и тут же с наслаждением закурил.
— Я отсюда позвоню, — предупредил его Том и, взяв стоявший у двери аппарат со специальным длинным шнуром, вернулся в переговорную. Брэнд в ответ шутливо поклонился и, махнув рукой с зажатой в ней сигаретой пошел к выходу. Ему еще предстоял долгий путь в Вашингтон, где он официально числился помощником пары лоббистов. С одним из них, представлявшим интересы «Ай-Би-эМ — Алвис Инжиниринг Дивижн» ему предстояло срочно встретится.
Еще в шестьдесят седьмом году руководство Ай-Би-эМ, вдохновленное успехом оружейного отдела, сумело перекупить контрольный пакет акций испытывавшей финансовые трудности английской фирмы «Адвис Карс энд Инжиниринг». Английское правительство сделку одобрило, так как фирма как раз в это время по заказу английских военных вела разработку семейства легких авиатранспортабельных бронированных машин[2]. Любые неприятности, как юридические, так и финансовые, могли эти разработки замедлить, чего англичане очень не хотели. А вот от инвестиций отказываться не стали. В результате кроме заводов в Англии, в Висконсине, неподалеку от города Барабу открылся новый завод этой фирмы. Точнее, айбиэмовцы купили старый военный завод и перепрофилировали его на сборку бронемашин фирмы «Алвис», которые планировалось протолкнуть с помощью Тома на вооружение воздушно-десантных дивизий. Производство уже разворачивалось, когда выяснилось, что брать английские по происхождению машины высшие чины министерства не хотят. Потом Томсон из администрации ушел и вернулся в свой дом неподалеку от завода. И, пользуясь знакомствами, начал приглашать в гости генералов из «своих» — десантников, а затем и представителей Управления вооружений. Еще как бы случайно, для развлечения, вывозя их на заводской полигон, на которых лихо, со скоростью неплохой легковой автомашины, гоняли небольшие гусеничные бронемашины… Кроме того, неплохую партию изделий завода купила получившая целевой кредит израильская армия. Потом партия легких разведывательных танков «Скорпион», бронетранспортеров «Спартан» и ракетных истребителей танков «Страйкер-Тоу» попала на опытную эксплуатацию в первый бронекавалерийский батальон пятьсот двадцать пятого разведывательно-парашютного полка восемнадцатого воздушно-десантного корпуса. Где получили весьма высокую оценку.
Теперь же, в свете возможной десантной операции против сандинистов, закупки, в принципе уже одобренные, могут и ускорить. Особенно если нажать на нужные кнопки. Томпсону, изучившему эти вопросы — на что нажать и с кем для этого поговорить, до уровня съеденной стаи собак, пришлось сделать всего лишь два звонка и переговорить по телефону полчаса. После чего можно было со спокойной совестью и чувством исполненного долга покинуть контору и ехать домой. По дороге, как обычно, остановившись купить свежих булочек в итальянской булочной. Владельцу, а заодно и продавцу которой незаметно для наблюдателя перепало не только несколько баксов, но и небольшая бумажка.
Вернувшись домой, Томпсон застал всю семью уже за столом. Айвен, с увлечением рассказывавший маме последние школьные новости, сейчас же переключился на пересказ их для папы. Мари, бросив недоеденный ужин, перебралась к Тому на колени, прижалась к нему всем своим маленьким горячим тельцем. И так и сидела, отбивая все попытки Эмми забрать ее к себе «чтобы не мешала». Идиллия… которую не хотелось нарушать никакими думами о том, что происходит за стенами дома. Не зря же он построил на окраине Барабу контору, отделив дом от забот корпораций, разведок и прочих тревог внешнего мира. Но не получалось — они вновь и вновь приходили сюда. И отчего-то, прижимая к себе пахнущую детской свежестью дочь он вспоминал душно-липкую тьму, расчерченная рыжими всполохами автоматных очередей, заполошные крики, испуганный мат и рев нападающих «Аллах акбар!». И болел от старой раны не раненый бок. Плыли перед глазами кадры из телевизора из ТОЙ жизни с взрывами самолетов, врезающихся в нью-йоркские небоскребы. И перебивая голос сына звучала в голове тоже услышанная еще ТАМ песня.
— Вспомним, товарищ, мы Афганистан
Зарева пожарищ, крики мусульман,
Грохот автоматов, взрывы за рекой…[3]
Билась в голове вместе с ней настойчивая мысль: «Неужели все вновь повторится и ничего не изменилось?». Хотелось верить, что это не так и что Айвен и Мари все же будут жить в новом, более светлом мире, но сомнения продолжали глодать сердце. Отчего вдруг стала вдруг серьезной заметившая состояние мужа Эммануэль.
