Соня барахталась, но, как ни странно, лицо ее было совершенно не испуганным, а сосредоточенным.
- Соня, ты за столбик хватайся! - завопил сверху Ладошка.
Макар рванулся к сестре, но его опередил художник. Сделав руками всего несколько широких взмахов, он доплыл до Сони и подтолкнул ее, по совету Ладошки, к столбику, чтобы она отдохнула и пришла в себя.
Макар уже тоже был рядом. А Ромео... "Воспитанный" Ромео на четвереньках выполз на берег и через секунду скрылся из виду!
- Вот вам и благородный поступок, - раздосадованно выдохнул художник. - Стащить за собой девушку в воду и улепетнуть, даже не поинтересовавшись, умеет ли она плавать!
Но Соня неожиданно засмеялась.
- А мне не страшно! - заявила она. - И я бы никогда сама так не прыгнула. Мне даже понравилось!
Сверху хохотал Ладошка. Он понял, что опасность Соне уже не грозит, и наслаждался зрелищем, которое и правда было смешным: Соня вцепилась в столбик, а художник с одной стороны и Макар с другой силой стараются отцепить от столбика ее руки.
- Сейчас, сейчас, - смеясь, приговаривала Соня. - Они не хотят отцепливаться! Наверное, испугались мои руки.
Поддерживая Соню с двух сторон, Григорий Григорьевич и Макар подтолкнули ее к берегу. И тут-то разразился общий смех. Смеялись все - за исключением, конечно, хонорика, который ничего не понимал и испуганно оглядывался, вжимая голову в плечи - если можно было так, по-человечески, назвать его движения.
- А чего это мы так развеселились? - вдруг удивленно повел головой художник. - Нас обижают, а мы хохочем.
- Да он, наверное, нечаянно, - сказала Соня, отжимая подол платья. Зато мы искупались.
- Да ведь он, по сути, убежал с места преступления! - воскликнул Григорий Григорьевич. - Вот ведь что самое страшное! Ну хорошо, то есть плохо, толкнул ты девушку в воду. Но после этого самому выплыть и бежать? Этого я никогда не пойму! Никогда в жизни! И вот за это не портрет его надо написать, а уши надрать так, чтобы всю жизнь помнил.
Макар с уважением посмотрел на художника. Он полностью разделял его негодование. Хотелось даже броситься вдогонку этому Ромео и хорошенько его проучить.
- Уши надрать? - задумчиво сказала Соня. - А знаете, что я читала? Что уши драли вовсе не просто так. Оказывается, за ушами находятся такие мышцы, которые влияют на психику. И если они как-нибудь неправильно зажимаются, то человек начинает и вести себя неправильно. А когда дерут за уши, то эти мышцы освобождаются, и у человека есть шанс исправиться...
Все-таки Соня - удивительная девчонка! Ну кто, скажите, стал бы размышлять про какую-то расположенную за ушами психику, стоя в мокром платье? Макару так уж точно было бы не до этого.
Ладошка продолжал хихикать. Конечно, когда три человека ни с того ни с сего оказываются в воде одетыми, выглядят они довольно смешно.
- А можно, я тоже окунусь? - спросил он Соню. - Не хочется быть на вас непохожим.
- Только у берега и без одежды, - разрешила Соня.
Радостный Ладошка ринулся в воду. Правда, все-таки не только в плавках, но и в майке - наверное, из солидарности с остальными искупавшимися.
- Ничего-ничего, - сказал Григорий Григорьевич, - хорошо, что мольберты в воду не полетели. Сейчас расставим их на пригорочке, сами на солнышке позагораем! Кстати, и засаду устроим на этого несчастного Ромку.
"А с ним прикольно!" - подумал о художнике Макар.
Григорий Григорьевич шагал к усадьбе, как хозяин. Макар даже позавидовал его уверенности: самому-то не очень хотелось в очередной раз сталкиваться с компанией, которой верховодил золотозубый и татуированный Сашок. Может, этот Сашок - уголовник?
Макар не удержался и шепотом спросил у Сони:
- А что тебе сказал этот Ромео - там, на мосту? Что-то оскорбительное?
Соня слегка покраснела:
- Да нет, не оскорбительное. Но, по-моему, так говорить все-таки нельзя. Сказал, что я красивая. А какое он имеет право это говорить?
Макар вздохнул. Одни проблемы с Сониной красотой!
- Ты, Макар, не стесняйся, - обернувшись, улыбнулся художник. - Верти своей рогулькой.
- Да... как-то... - замялся Макар. - Здесь же просто луг. Ничего рогулька не укажет.
- Не скажи, не скажи! - засмеялся Григорий Григорьевич. - Луг-то луг, а под лугом... мало ли что может быть. Пусть вертится рогулька, если захочет.
Но Макар, наверное, все же стеснялся. При художнике почему-то не очень хотелось демонстрировать свои способности. К тому же он волновался за баллончик и петарды; наверное, они отсырели. Сработают ли, если высохнут?
Мольберты поставили на пригорке - вид открывался красивый, выбирай любую сторону света. И солнце припекало так, что влажная одежда была даже приятной. Будто специально, спасаясь от жары, окунулись в воду.
- Ну вот, малыш, - обратился художник к Ладошке, - ты здесь посторожи со своим зверьком, а мы с ребятами на пяток минут отлучимся. Прочешем усадьбу. Очень уж хочется сказать этому хулигану пару ласковых слов.
- Я останусь с Ладошкой, - сказала Соня.
Конечно, Макар тоже не оставил бы брата в одиночестве. Но раз Соня остается...
- Хорошо, - согласился Григорий Григорьевич, - а мы с Макаром займемся мужскими делами, то есть выяснением отношений.
Такая формулировка Макару понравилась. "Выяснение отношений!" Звучит, действительно, совсем по-мужски.
- Умница у тебя сестра, - похвалил Григорий Григорьевич, когда они поднялись к руинам дворца. - И брат такой милый - на девочку похож. Только он, наверное, обижается, когда его с девочкой сравнивают? Мальчишкам ведь хочется выглядеть мужественными. Как ты, например. Смело ты прыгнул в воду! Даже ни секунды не раздумывал.
- Со страху, наверное, - уклончиво ответил Макар. - А Ладошка ни капельки не обижается, если говорят, что он на девочку похож. Он, между прочим, вообще ничего не боится, потому и не обижается. Соня говорит, это значит, что у него нет комплекса неполноценности.
Заметив, что Макару неловко оттого, что его вот так, напрямую, хвалят, Григорий Григорьевич переменил тему.
- Красивая была усадьба, - сказал он. - Интересно, как она раньше выглядела, какие здесь люди жили?..
- А Соня как раз дала папе задание узнать про эту усадьбу как можно больше, - вспомнил Макар. - Приходите в гости - папа и вам все расскажет!
- Значит, папа специально интересуется усадьбой? Это замечательно... Зайду непременно, непременно, - улыбнулся Григорий Григорьевич. - Я человек любопытный. А, вот и они! Так и знал, что здесь их встретим.
Компания была в полном составе - во главе с Сашком. Вся четверка сидела на траве за камнями и о чем-то горячо спорила. Рядом лежал знакомый пес Памир.
