Женщина лишь пожимает плечами. Сообщает, что стоит на учете у гинеколога в женской консультации по месту жительства.
Как песочный замок, рушится весь мой план на спокойное заполнение истории болезни, потому что, как я уже писал ранее, в нашей больнице действовало правило: если поступала беременная пациентка, ей необходимо было провести максимально полное обследование и собрать врачебный консилиум.
Правило есть правило. Поэтому, согласно внутреннему распорядку, я позвонил ответственному администратору, сообщив, что у нас беременная пациентка с подозрением на острый холецистит. Позвонил ответственному хирургу, вызвал акушера-гинеколога и терапевта, собрал консилиум, назначил все необходимые анализы, положенные беременным: биохимический анализ крови, общий анализ крови, анализ мочи, УЗИ брюшной полости. Отпустил пациентку на диагностику, а сам поднялся в свое отделение, чтобы дописать истории болезни и подготовить выписки.
Меня не покидала мысль о том, что ситуация весьма странная. Как можно было диагностировать у пациентки подозрение на острую хирургическую патологию и не указать при этом в направлении факт беременности.
Да и при пальпации я сам этого факта не обнаружил. Живот, конечно, был немного увеличен, но ничуть не напоминал беременный…
В то же время слова самой пациентки нельзя было игнорировать. Я решил дождаться анализов и после них принимать решение о дальнейших действиях. Даже при подтверждении факта беременности мы окажем всю необходимую помощь, назначим лечение и прооперируем в случае необходимости.
Всем известно, что лучшая операция та, которой не было.
Из моих раздумий меня выдернул телефонный звонок. Анализы моей странной пациентки были готовы, нужно было спуститься и посмотреть их.
Какая же картина была передо мной? Результаты всех анализов показывали вариант нормы… В биохимическом анализе крови АЛТ — 37, АСТ — 26, амилаза — 65… в общем, все в пределах нормы. С такими анализами если не в космос, то домой можно уходить смело. Разве что показатель билирубина был 27. Немного повышен, но и это не было критичным. Особенно учитывая специфику нашего отделения, в котором пациенты нуждались в экстренной хирургической помощи.
Но самое странное — отдельно от всех анализов была запись акушера-гинеколога крупными буквами: беременности нет, плод не выявлен!
Почему она решила, что беременна, никто не понимал.
Обследования были проведены, результаты получены, и мне предстояло сообщить пациентке, что у нее нет ни острого холецистита, ни беременности.
В ответ на мое заявление девушка впала в легкий шок, со слезами и отчаянием начала кричать:
— Как вы можете говорить мне подобное?! Почему вы все мне говорите, что я не беременна? Я стою на учете у гинеколога в частной клинике. Хожу почти каждый день и вот буквально вчера была там. Врач сказал, что беременность развивается хорошо и соответствует сроку шестнадцать недель.
В ответ на слова пациентки я показал ей анализы, среди которых были и УЗИ, и тест на беременность, без намека на подтверждение ее беременности.
— А живот почему у меня увеличен? — не унималась пациентка.
— За счет подкожно-жировой клетчатки, — был непреклонен я.
В ответ в мой адрес последовало обещание написать жалобу в департамент здравоохранения о причинении вреда пациенту и профессиональном несоответствии. Что за врачи такие, беременности не видят…
В своей работе врачи нередко сталкиваются с проблемными и недовольными пациентами.
Жалобы никого не удивляют.
Мы привыкаем так работать, принимая подобное за издержки профессии.
Мне не оставалось ничего, кроме как дать девушке на руки копии всех анализов и отпустить домой. Потому что в госпитализации она точно не нуждалась. А если и нуждалась, то явно в стационар другого профиля.
К тому же в момент нашего разговора в отделение поступила пациентка с острой кишечной непроходимостью, которая точно нуждалась в нашей помощи.
Спокойное дежурство давно перестало быть спокойным.
Девушка ушла. Я потом еще долго ждал обещанную жалобу, которая так и не поступила. Видимо, не была написана.
Помните известное выражение В. М. Бехтерева: «Если больному после разговора с врачом не стало легче, то это не врач»?
Увы, в современных медицинских реалиях оно работает далеко не всегда. Потому как не все можно вылечить словом.
Иногда нужен и аминазин…
Смерть, которую я никогда не забуду
Звоните поздней ночью мне… друзья,
не бойтесь помешать и разбудить…
Кошмарно близок час… когда нельзя
и некуда нам будет позвонить…
Это был обычный будний день, середина недели, я заступил на смену с отличной бригадой. Бывают люди, с которыми понимаете друг друга с полуслова, работа в таких условиях идет намного легче. Второй хирург, мой напарник, был в эту смену ответственным хирургом. В его обязанности входила работа в нашем отделении и консультация всех остальных отделений, поэтому все вопросы, связанные с неотложными ситуациями, решались под его контролем.
В ночную смену ответственный хирург выступает, по сути, в качестве главного врача. Мне передали двух пациентов, ожидавших результатов анализов в коридоре. Один из них, как сейчас помню, был с подозрением на холецистит, другой — на кишечную непроходимость. При получении анализов острой хирургической патологии не было обнаружено, поэтому я им обоим написал направления на амбулаторное лечение по месту проживания и отпустил, приступив к дальнейшим делам.
Смена началась как обычно, пациентов было немного, один-два в час. Вдруг около 18:00–19:00, в то время, когда я, сидя в ординаторской, заполнял историю болезни, зазвонил телефон. Отвечаю: «Хирургическое отделение». — «Рустам Сагидович, позвонили из скорой, сказали, что везут крайне тяжелый случай, не знаем подробностей, какое-то происшествие, пациентка без сознания». Во время таких звонков, когда знаешь, что везут тяжелых пациентов, будь то ножевое ранение, ДТП или нейрохирургическая травма, начинаешь готовиться морально сам и подключать специалистов всех профилей: анестезиолога-реаниматолога, терапевта, медсестер, медбратьев, санитаров, предупреждаешь о ситуации ответственного хирурга.
И вот мы стоим в приемном отделении в полной готовности и ожидаем. Анестезиолог с мешком Амбу в руках, его помощница медсестра, хирург — я, медбрат, санитарки.
Где-то вдалеке видим реанимобиль желтого цвета. Залетаем на пандус, ставлю подпись в сопроводительном листе и бегло осматриваю пациентку с ног до головы. Это оказалась молодая девушка, 18 лет, кожные покровы бледные, крайне тяжелое состояние, сознание отсутствует. Было решено немедленно поднимать ее в операционную. Из анамнеза, со слов очевидцев и врача скорой помощи, происшествие случилось на остановке общественного транспорта.
