Так прошел самый мучительный в моей жизни январь.
А в феврале я забеременела.
Элементарный арифметический подсчет показал, что от мужа.
36
Жанка хохотнула в трубку и, сквозь смех выслушав вопрос Самоваровой, предложила ей подняться на второй этаж и проверить, уехала ли Диляра.
В машине прораба задорным бабьим голосом разливалась какая-то попса.
– Вы скоро? – уточнила Варвара Сергеевна.
– Ха! Вы же сами нас отправили, вот мы и катаемся по округе, кафе с уличной террасой ищем. Вадик считает, что кофе без сигареты – деньги на ветер! А я хочу пирожное, где много крема, но мало теста, а еще хочу фреш морковный со сливками, а еще… – к счастью, отвлекшись на бубнеж Ливреева, она оборвала перечисление своих хотелок и снова оглушительно рассмеялась.
Судя по ее настрою, распоряжайка в очередной раз успела забыть про наличие у Ливреева жены и теперь явно наслаждалась моментом.
– Ясно. Приятного аппетита, – с невольным укором вздохнула Варвара Сергеевна. – Но в дом я без вас не пойду, а вы, если не затруднит, наберите няньке и выясните, где она находится.
– А че такого? – отбрыкивалась от ее просьбы распоряжайка. – Поднялись бы сами и посмотрели.
– У меня нет на то ни разрешения хозяина, ни, к счастью, санкции на обыск, – отбрила ее Варвара Сергеевна.
– Ох, ладно… Ща сделаем.
Через несколько минут от Жанны пришло сообщение, в котором говорилось, что Диляра, как и опасалась Варвара Сергеевна, покинула дом сразу после того, как уехали Тошка с бабушкой.
Звонить чернявой не было смысла.
Если уж она ушла так тихо, что никто из сидевших на террасе не услышал, то отвечать на сложные вопросы по телефону такой пугливый и робкий человек уж точно не станет.
«Садись, Варвара Сергевна, тебе два», – горько усмехнулась она про себя.
Впрочем, логика ей подсказывала, что по отношению к няньке сложно было выстроить какую-либо проекцию, которая бы связала ее с исчезновением Алины.
Варвара Сергеевна прикрыла глаза и попыталась мысленно воссоздать образ Диляры – неприметная маленькая женщина неопределенного, как это часто встречается у азиатских женщин, возраста, исполнительная и тихая. Да и одета более чем целомудренно.
Она вспомнила, какой жуткий испуг вызвала у няньки невинная игра в прятки в обществе знакомых ей мужчин.
Нет, такая даже в самой нелепой фантазии не смогла ни вызвать интерес Андрея, ни тем более спровоцировать его интерес. А кроме любовной интрижки ничего не приходило Варваре Сергеевне на ум. Алина, со слов Жанны, к няньке относилась с уважением, Андрей ей прилично платил. И вышли на нее Филатовы по рекомендации хороших знакомых.
«Есть возможность где-то найти и переправить мне фото паспорта няньки?» – не став на сей раз откладывать дело в долгий ящик, отбила Жанке Самоварова.
Через пару минут от распоряжайки прилетел нужный скан.
«Вы что, все дублировали за Алиной?» – удивилась Варвара Сергеевна.
«Нет. Просто повезло. Ей срочно нужен был постоянный пропуск в поселок, у Алины не было под рукой мобилы, вот я и сняла, переправила охране. Хорошо, удалить не успела)))»
«Вот уж действительно – повезло! – обрадовалась все еще расстроенная своей нерасторопностью Варвара Сергеевна. – Жанна, скиньте мне, пожалуйста, телефоны Андрея, Аглаи Денисовны, Вадика Ливреева и всех его работяг».
О том, что ей по-любому придется обратиться за дополнительной помощью к полковнику Никитину, интуиция подсказывала с самого начала.
Подержав телефон в руках, Варвара Сергеевна решила пока не звонить полковнику, а выбрать более подходящий момент.
Давно пришла пора вернуться к доктору.
Внутри неприятно заскребло.
Услышать сейчас Никитинское раскатистое «а-а-лло», всегда как будто раздраженное, словно его оторвали (и в большинстве случаев именно так и было) от сверхважных дел, а потом незаметно упасть в его голос, теплевший с каждой минутой разговора, было для нее куда более предпочтительным, чем, воротившись в гостевую хибару, наткнуться на угрюмое лицо Валерия Павловича.
Нет, дело было вовсе не в том…
Она уже не любила полковника как мужчину, и их личные отношения для нее стали давно отзвучавшей песней, но он остался ее другом и старшим товарищем, собратом по оружию, если можно так сказать. Лукавить с полковником ей не было ни малейшей нужды, с доктором же приходилось делать именно это…
Повернись их вчерашний ночной разговор на крыльце в иное русло, она, видит бог, охотно рассказала бы ему и про Алинин дневник и про то, как не прав Андрей в своей слепой и формальной правоте.
Но принципиальный доктор занял категоричную позицию.
Она и полюбила-то его в том числе за внутренний стержень и принципы, а теперь, выходит, его негибкое восприятие ситуации незаметно разводило их в разные стороны, вынуждая ее лукавить.
Может, все дело в сложившейся в большом доме обстановке? И оба они уже успели подцепить здесь вирус лжи и неискренности?
Самоварова вздохнула.
Она хорошо знала, что полковник Никитин не любил эсэмэситься, но все же вместо звонка решила ему написать.
«Привет! Если не затруднит, срочно пробей этот паспорт. Также мне нужна детализация звонков этих телефонов, начиная с прошедшего воскресенья».
Отправив сообщение, Самоварова встала и направилась в гостевой домик.
Не успела она затворить за собой тугую дверь хибары, как с неба, круша своим напором все вокруг, хлынул сильный, с порывистым ветром дождь.
Все небольшое пространство домика в считаные секунды погрузилось в полумрак.
Валерий Павлович сидел в старом кресле и согнувшись в три погибели, что-то сосредоточенно писал в своем едва подсвечивавшем комнату ноутбуке.
От темноты и голода у Самоваровой закружилась голова.
Она заставила себя подойти к плите и открыла стоявшую на ней кастрюльку. Нехотя съела пару ложек давно остывшей каши и вдруг, вдобавок к головокружению, ощутила озноб.
– Валер, от Андрея не было новостей?
– Еще нет, – не отрываясь от монитора, бросил он в ответ.
– С давлением что?
– В пределах нормы, а пульс высоковат.
– Но это же после прогулки?
– Вероятно, – кивнул он головой.
– Знаешь, я посплю немного.
– С тобой все в порядке? Может, и тебе давление измерить? – оторвался он наконец от монитора.
– Все нормально, – отмахнулась Варвара Сергеевна. – Просто немного устала.
Валерий Павлович нахмурился, но лекцию о ее неправильном отношении к своему организму читать не стал – то ли действительно был поглощен работой, то ли все еще обижался за то, что она предпочла его обществу Жанкино.
