Проигнорировав его просьбу, Самоварова потянула тарелку на себя и быстро вышла из комнаты.
На кухне, надев перчатки, щедро посыпала тарелку чистящим средством и тщательно отмыла.
Сняла перчатки и долго держала руки под струей теплой воды.
Зашла в ванную, намазала руки увлажняющим кремом.
По дороге в гостиную заглянула в свою спальню и, обнаружив дремавшего в кресле Пресли, вдруг поняла, что все то время, пока Регина была в квартире, кот ни разу не вышел из комнаты.
— Ма, сядешь ты наконец или нет? — схватив в руки бокал с детским шампанским, Анька дернула за рукав Олега. — Вставай! Раз эта мадам ушла, можно сообщить о нашем сюрпризе!
Валера, глядя на них, хитро улыбался. Похоже, он был уже в курсе.
— Поздравьте нас! — заверещала и запрыгала по комнате Анька. — Мы скоро станем родителями!
— Батюшки! — осела на стул Самоварова. — И какой срок?
— Шесть недель! — богатырское лицо Олежки озарилось смущенной, довольной улыбкой.
— По-здра-вля-ем! — выкрикнул доктор и легонько подпихнул в бок Самоварову.
— По-здра-вля-ем! — ошарашенная известием, машинально подхватила она следом за ним.
Когда они чокнулись и выпили, Олег поставил на стол рюмку и достал из кармана джинсов бордовую бархатную коробочку.
Сверкая россыпью бриллиантовой крошки, из коробочки улыбнулось кольцо.
— На следующей неделе расписываемся, — пояснил он, с гордостью наблюдая, как Анька тут же напялила его подарок на безымянный палец.
— Ну… ежели это помолвка, то почему у матери никто не спрашивает разрешения! — проворчала Варвара Сергеевна.
— А ты что, против? — пощекотал ее за шею доктор.
Вместо ответа Самоварова подошла к молодым и крепко, по очереди, их расцеловала. В ее глазах стояли слезы.
— Но это еще не все сюрпризы! — выпалил Валерий Павлович. — Быстро одеваемся — и во двор!
— А как же, доктор, ваша хваленая утка? — оторвала взгляд от нового кольца Анька.
— Обождет! Или улетит! — встав в дверном проеме, захмелевший доктор смешно взмахнул руками. — А мы ее поймаем во дворе!
Всей гурьбой вывалили из подъезда. Несмотря на нулевую температуру, с неба падал настоящий, как с забытой, из детства, открытки, новогодний снежок.
Недалеко от подъезда, на одном из парковочных мест, стоял укутанный непромокаемой тканью мотоцикл.
Валерий Павлович, повозившись в потемках, сдернул ткань:
— С Новым годом, любимая! — не сводил он с лица Варвары Сергеевны выжидающий, исполненный волнения взгляд. — Угадал?!
— Вау! — растянулся до ушей рот Олега.
— Ну… теперь мать будет отжигать… и нервы нам пуще прежнего трепать! — пробурчала дочь. — Не опрометчиво ли вы, доктор, поступили?
Олег, с укором глядя на Аньку, подошел и поправил на ней шапку-ушанку из крашенной лисы:
— Уши не заморозь!
Мотоцикл был классом намного выше того, который предполагала приобрести по весне Варвара Сергеевна.
На глаза вновь набежали слезы.
— Спасибо… Так неожиданно, — привстав на цыпочки и прижавшись к доктору, смущенная и растерянная перед таким поистине королевским подарком, промолвила она.
— Но… когда наконец получишь права, экзамен сдашь лично мне! — шутейно погрозил пальцем Валерий Павлович и, схватив ее в охапку, под чьи-то ликующие, хмельные крики, доносившиеся с дороги, усадил верхом на мотоцикл.
Глаза залепляли хлопья резко усилившегося снега.
Прикрыв их, Варвара Сергеевна неслась навстречу своей давней, почти уснувшей за эту дикую осень мечте.
В ноздрях защекотало весной. Железный конь, почуяв скорое приближение свободы, ласково расправил под ней упругое черное тело.
— Ой, все, у меня ноги замерзли! — оборвал фантазию капризный голос дочери. — Утка заждалась, пошли домой!
Выпроводив будущих родителей отдыхать, Варвара Сергеевна и доктор вдвоем, уже совсем сонные, кое-как прибрались на кухне. Самоварова, пропустив вперед себя доктора в душ, подошла к окну.
Уличные балагуры угомонились.
За окном было тихо и еще очень темно.
Она приоткрыла окно. Пушистый мягкий снег тут же усыпал подоконник, заставленный не уместившимися в холодильник контейнерами с оставшейся едой.
Мело. В свете уличных фонарей миллиарды снежинок, мечущихся между светом и тьмой, казалось, исполняют какой-то бессмысленный, но вместе с тем выверенный танец.
Она вглядывалась вдаль. Где-то там, как нежеланный, нелюбимый ребенок, затерялась ее незванная тень.
«Кто такие мы?» — устало думалось Самоваровой.
Мы — это то, в чем мы себя убедили.
Мы — это наши проекции, гиганты-осколки несбывшихся детских мечтаний.
Когда системы координат схожи, наши сути сближаются.
И мы становимся друг другу родными, самыми-самыми…
В противном случае соприкосновение душ невозможно.
И потому невозможно истинное прощение.
* * *
В начале августа Анюта родила дочь.
Девочка появилась на свет чуть раньше срока, но, к счастью, это не отразилось на здоровье малышки. Вес три двести, рост пятьдесят сантиметров.
Варвара Сергеевна, вскоре после новогодних праздников вернувшаяся жить в наконец сданную молдаванами квартиру, почти ежедневно навещала пополнившуюся семью.
Помогала по силам.
Основные хлопоты упрямая, постоянно вычитывавшая что-то в интернете молодая мать брала на себя. С первых же дней закаляла ребенка, отказалась от классического пеленания и, за неимением достаточного количества грудного молока, выявив аллерген на лактозу, кормила малышку соевой смесью. В свои выходные, под постоянные окрики Аньки, Олежка, забросив прежние увлечения, полностью разделял с женой новые заботы.
Сбросив мотоциклетный шлем, кожаную «косуху» и вымыв руки, Самоварова первым делом неслась к кроватке.
Трясла погремушками, заводила висевшую над кроваткой карусельку — их с доктором подарок. Внучка, которую, к тихому ужасу Варвары Сергеевны, молодые назвали Анжелиной, раскинув ручки и ножки, подолгу смотрела, как движутся по кругу слоненок, рыбка, собачка и кот.
В своем новом статусе Самоварова чувствовала себя превосходно и часто безо всякой нужды хвасталась этим даже малознакомым людям.
Никитин, чье сыскное бюро успело стать одним из лучших в городе, все чаще привлекал Самоварову в качестве консультанта и неплохо оплачивал ее участие в распутывании сложных дел.
Соседка Маргарита Ивановна умерла вскоре после рождения Анжелины. Эта прозорливая, унесшая с собой бесчисленное количество чужих секретов женщина, так и не узнала правду о судьбе Регины Рыбченко.
