– Лео, и на кой тебе столько троборов? – проходя мимо на встречу с Анандром, пошутил Блез.
Я одновременно и усмехнулся, и вздохнул. Так и хотелось сказать ему в ответ: «То, что они нам всем жизнь спасли, тебе в голову не приходило? Думаешь, помогли бы нам зажигательные речи Казимира, равно как и его терции, будь они хоть четверные?» Ну а вздохнул по другой причине – тут и один Гаспар своей навязчивостью житья не давал, а что будет теперь, когда их пятеро?
Анандр Угольная Нога снова начал переговоры первым. Благо хоть не с упреков, иначе бы я мог и не выдержать, настолько он с ними успел надоесть.
– Простоблез, давно тебе хотел сказать одну вещь.
– Какую именно?
Блез, готовясь к битве, настроил себя и потому не смог успокоиться вовремя. Отчего тон голоса у него был самым что ни на есть вызывающим, но Анандр даже ухом не повел.
– Практически уверен, ты – мой родной сын.
– Чего?!
Что же говорить про Блеза, когда я и сам ошалел от слов Анандра. Затем посмотрел на них обоих новым взглядом, пытаясь обнаружить родственные черты. Хотя мог бы и не пытаться – народ в Айсейнте сплошь и рядом светловолос, светлоглаз и с горбатым носом. Если они и различаются между собой, то лишь ростом, к тому же не сказать, что разительно.
– Простоблез, тебе конечно же неизвестно, но у родителей ты был приемным.
Если бы с нами был виконт дю Эскальзер, он обязательно бы ткнул в Анандра тем, что родители – от слова «родить». Но Блез на такие тонкости внимания не обратил.
– Чего?! – повторил он.
– Они просто не успели тебе сказать. Да и стоило ли? Но как только впервые тебя увидел, так сразу и подумал – а не мой ли это Блас, который пропал много лет назад? Еще и что-то единокровное в тебе почувствовал. По этой причине не смог убить тебя ни тогда, ни сейчас. Сначала дал приказ атаковать, а затем его отменил.
«А не троборы были тому причиной?» – скептически подумал я. Мне все больше не нравилось происходящее. Какая-то фальшь исходила от Анандра, вот почему. А если судить по бешенному взгляду Блеза, ничего единокровного по отношению к Анандру он не испытывал.
– Какой еще Блас? Угольная Нога, что ты плетешь вместо того, чтобы сойтись в честном бою?
– Погоди, Простоблез, не кипятись! Скажи мне, нет ли у тебя шрама на левой ягодице, как у моего пропавшего сына Бласа?
Не знаю, что там насчет ягодиц, но шрамов на лице, спине и груди у Блеза хватало.
– Нет!
– Наверняка за столько лет он зарос так, что и не разглядишь. А родимого пятна в правой подмышке?
– Тоже нет! У меня их вообще не имеется.
– Случается и такое, когда оно было-было и вдруг исчезло. А…
– Анандр Угольная Нога, ты зачем меня сюда позвал?!
– Хочу сделать тебя своим наследником, чтоб было кому занять трон Гарданики, когда меня не станет. Ты мне не веришь, но чувствую я, чувствую – не чужой ты, ох не чужой!
Блез беспомощно посмотрел на меня. Но как мне удалось бы ему хоть чем-то помочь? Дело вполне могло дойти и до того, что они бросятся друг другу в объятия.
– Кровиночка моя, как долго я тебя искал!
– Папаня!
Все испортил сам Анандр.
– Верь мне, Блез, все так и есть. Ты – мой родной сын, и стоит ли нам воевать? Поживешь со мной, наберешься опыта и, когда я уйду в иные миры, займешь трон. К тому времени заработаешь себе и достойное имя. Ну что это такое – Простоблез! – Угольная Нога пренебрежительно покривился.
Тогда-то Блез и проткнул его насквозь мечом. Потому что даже я понимал – будь он Анандру действительно сыном, родной отец ни за что бы так не поступил. Некоторые вещи в Гарданике святы, и издеваться над именем сына тот, кто дал ему жизнь, никогда бы себе не позволил.
Дальше мне только и оставалось, что вскочить верхом на Гаспара, направить тробора на врага и вынудить его броситься врассыпную. Я бы на их месте и сам так поступил, поскольку Витязю и остальным троборам пришло в их шестеренчатые мозги вырваться вперед. И потому удар по вражескому порядку получился куда сильнее, чем если бы по нему клином ударил многочисленный отряд рыцарей с копьями наперевес.
Эпилог
Мы сидели в тронном зале дворца торла Гарданики. Блез конечно же на троне, а его сподвижники – Рейчел, Казимир, Орм Волчья Пасть, Мэри, виконт дю Эскальзер и я – за столом подле него. Вообще-то Блез несколько раз предлагал мне пользоваться троном по очереди.
– Лео, – говорил он, – твой вклад в нашу победу ничуть не меньше моего, а даже больше.
Но всякий раз я отказывался.
– Ну что, мои верные други, – сказал Блез Повелитель Троборов, – пришла пора определиться, что будет делать каждый из вас дальше.
Новое имя появилось у него сразу после победы над Анандром Угольная Нога. Справедливости ради, никакого удовлетворения оно ему не принесло.
– Лео, – возмущался Блез, – ну какой из меня Повелитель Троборов?! Признаться честно, я и подхожу-то к ним с опаской. Почему я, например, не Святой Мститель?
– Издай указ.
– Указ?
– Именно. Ты теперь торл, и все свободное от фавориток, интриг, охоты и войн время должен заниматься тем, что издавать указы.
– Это-то как раз понятно, – отмахнулся он – Но о каком указе говоришь ты?
Мы к тому времени праздновали победу над Анандром третий или четвертый день, и потому оформить мысли в слова мне удалось не сразу.
– «Повелеваю в понедельник величать меня Святым Мстителем, во вторник – Мастером Мечей, в среду – Солнцеликим…» Дальше сам придумай. «А по воскресеньям я всегда буду Простоблезом».
– Да ну тебя!
Блез, когда обижается, несмотря на шрамы, усы и бороду, выглядит большим ребенком.
– Тогда извини, больше ничего в голову не идет. Наливай, авось поможет.
Давно успел обратить внимание – почему-то желудок не перестает работать даже тогда, когда голова уже не варит совсем.
– Господин виконт, давайте начнем с вас. Каковы ваши намерения?
– Я остаюсь, – не задумываясь ответил Антуан. – Для начала приведу в порядок печатное дело – оно в Гарданике запущено дальше некуда. После того как издам свои мемуары, возьмусь за науку: она здесь в зачаточном состоянии. На всю Гарданику всего три алхимические лаборатории, куда такое годится?! И уже только потом задумаюсь о будущем.
– Мэри? – Блез перевел взгляд на нее.
– Я госпожу Рейчел ни за что не брошу!
Ее страсть к Анандру перегорела давно, она в очередной раз влюбилась в дю Эскальзера, разлюбила его, и сейчас сердце Мэри было свободно.
– Понятно.
