– Блез, Просто Блез!
Затем поднял ладонь над собой, словно кого-то приветствуя, и сказал:
– Блез, Просто Блез!
Потом то же самое, но со скрещенными на груди руками. «Он репетирует свое новое имя», – догадался я. Правда, подбородок ему не следовало бы задирать так высоко. Иначе получается та самая гордыня, которая полностью противоречит имени.
– Леонард, – окликнул Казимир, когда мне почти удалось добраться до наших с Рейчел покоев, где меня заждался заслуженный отдых.
– Чего хотел?
Казимир выглядел смущенным, что совсем для него необычно. Большую часть суток он олицетворяет собой решимость покончить с многократно превосходящим в численной силе противником буквально в следующую секунду.
– Они отсюда уплыли.
– Желаешь броситься за ними в погоню?
– Нет, я не о том.
– Так о чем же тогда? Казимир, прошу тебя, давай без всяких экивоков!
И я, не сдержавшись, широко зевнул, тактично прикрыв рот серебряной кружкой. Ее мне подарил в знак особой признательности Андерс после только что закончившегося разговора.
– А вместе с ними уплыл и Бернард.
– Увозя с собой имя, которое тебе так понравилось – Воитель, – наобум ляпнул я и попал в яблочко.
– Именно! То, которое сейчас у меня имеется, совсем не по душе. Так пусть же оно будет лишь у Андерса.
– Значит, так, Казимир. Одержим победу над Анандром, и оно сразу же у тебя появится. Бесстрашный Воитель, Могучий Воитель или даже Легендарный. Причем не только появится, но и останется в веках.
– Правда?!
– Суди сам. Чем занимается наш виконт?
– Летописанием, чем же еще.
– Ну вот ты сам себе и ответил. Но если Антуан не догадается, я ему подскажу, и он обязательно меня послушает, будь уверен! И даже исправит то имя, которое успел уже обозначить в своих летописях.
– Все понял, Леонард, спасибо!
Давно мне не приходилось видеть настолько окрыленного человека. А когда я наконец-то вернулся в покои, за окном, на городской площади, уже вовсю маршировала дружина Просто Блеза.
– Что-то Мэри давно не видно.
– Лео, тебе разве ничего не сказали? – удивилась Рейчел.
– Что именно?
– Мэри влюбилась в одного из воинов Бернарда, и уплыла вместе с ним.
– Дай догадаюсь, как его зовут. Длинное Копье?
– И вовсе ты не угадал.
– Тогда вторая попытка. Медовый Язык? Привык, знаешь ли, в последнее время, что одно и то же имя носят сразу два человека: явно в Айсейнте с ними кризис.
– И снова нет. Вестмар Мирный Вор.
– Как?! – Я закашлялся от неожиданности. Это за какие подвиги можно заслужить подобное имя?
– Как слышал. Кстати, весьма симпатичный молодой человек. Бедная девочка! – Рейчел вздохнула. – При ее влюбчивости, не будь она настолько целомудренна, у нее давно была бы куча детей.
Полностью согласен.
– Не жалко было с ней расставаться?
– Жалко. – Рейчел снова вздохнула. – Но как женщина женщину я ее отлично понимаю.
– А это еще как?
– Мы, женщины, такие и есть. Найдешь себе мужчину, который запал в сердце, и готова с ним хоть на край света. Пока не узнаешь, что скрывается за его обликом. Иной раз жесточайшее разочарование.
– Это ты сейчас обо мне? – Понятное дело, что я напрягся.
Еще бы не напрячься, когда в тебе неожиданно жесточайше разочаровывается любимая женщина.
– Конечно же нет, Лео! Ты – самый-самый! Это я так, теоретизирую.
Безусловно, сомнения у меня остались, но элекит, который по-прежнему висел на груди, указывал, что Рейчел, даже если во мне разочаровалась, ничего не питает к кому-нибудь другому. С другой стороны, мелькнула у меня недавно следующая мысль. Вполне может быть, что элекит имеет срок годности, после чего становится обычным красивым камешком. И еще я пожалел о том, что не догадался спросить об этом у жреца, который инициировал обереги. Но как проверить-то? Не предлагать же Рейчел возлежать с мужчиной? И потому я принял волевое решение оставить все как есть.
Глава 16
Пропажу Головешки мы обнаружили на следующее утро.
– Ну и где этот недоумок?! – грозно вращая глазами, орал Блез. – Нам пора выдвигаться!
Хотел Блез того или нет, но он нервничал. Еще бы: до Гарданики осталось всего несколько дней. Часть пути предстояло пройти речной долиной, затем преодолеть горный перевал, и вот она – благословенная земля его предков, которую несколько лет назад ему пришлось покинуть, чтобы спасти свою жизнь. Было совершенно очевидно, что встретят нас не цветами и не пиршественным столом. Но мы знали, на что шли.
– Кто видел Теодора последним? – попытался хоть что-нибудь выяснить виконт дю Эскальзер. – Возможно, он просто проспал?
Не исключено. Можно представить, сколько сил, будучи инкубом, потратил Тед! Все молча переглядывались, но никто ничего так и не сказал.
– Леннарт? – посмотрел на меня Блез, заставив кисло поморщиться сразу по двум причинам.
Во-первых, я – Счастливчик Леонард! И, во-вторых, без моего совета или приказа вообще обойтись нельзя? Все чаще я ловил себя на мысли – как же мне все надоело! Быстрей бы уже на юг, где снег – редкость, морозов вообще не бывает, и к этому времени года полно цветущих садов, а кое-что уже плодоносит. В дом на берегу теплого моря, чтобы, проснувшись и подойдя к окну, услышать его запах и шум от набегающих на берег волн. Хочу жить скромно и достойно. В конце концов, выращивать капусту – не такое уж и презираемое занятие. И давно пора задуматься о детях. Время идет, мне уже четверть века, а у приличных людей в этом возрасте их уже несколько. Нет, конечно же молодость у меня была бурной, и потому бегают где-то и мои, но мы друг друга никогда не видели. И я, мысленно представив одного из них, погладил по воображаемой голове. Предварительно повернувшись спиной к Рейчел, чтобы она ничего не заподозрила. Блез мою мимику принял по-своему и потому отдал приказ:
– Не будем терять времени! Если этот болван надумает, легко нас догонит.
– Вон он идет! – заявил Казимир, глядя куда-то за наши спины.
Определить более точно при всем желании не получилось бы, поскольку он был в полных доспехах и в шлеме с закрытым забралом, которое в походе открывал только во время приема пищи или кого-нибудь разнести и тут же с громким стуком снова его захлопнуть.
Вообще-то латы Казимира были рыцарскими, а значит, исполненными для поездок верхом и, как следствие, тяжелыми. Но жизнь на необитаемом острове закалила его так, что со стороны складывалось впечатление – он вообще не чувствует веса напяленного на себя железа.
