– А это кто вместе с ним?!
– Витязь, тоже тробор, как будто не видишь.
– Вижу, что тробор, но зачем он сюда пришел?
– Рейчел, спроси, что полегче! Кстати, ты разве не видела, как наш Гаспар с ним кувыркался?
– Нет. Поначалу на вас интересно было смотреть, но потом я вздремнуть прилегла.
– Это было то еще зрелище! Зря ты его пропустила.
– Надеюсь, здесь они кувыркаться не станут? Иначе все разнесут.
Уверенности не было никакой.
– Не знаю. Но после того, как они покувыркались, Витязь за Гаспаром следом ходить начал.
– Лео, – Рейчел смутилась, – а может, он вовсе не Витязь, а Витязька? Или как там правильно в женском роде?
Я посмотрел на троборов новым взглядом. При всем желании нельзя было разглядеть ничего такого, что позволяло бы их различить по половому признаку. Разве что…
– А может, наш Гаспар вовсе не Гаспар, а какая-нибудь Гаспарида? Смотри, чужой раза в полтора крупнее: это ли не показатель?
– Не уверена. В нашем Гаспаре уж не знаю почему, но мужчина чувствуется. А в этой… – Рейчел махнула рукой. – Нет, точно она женщина! Что же касается их размеров… Вспомни того же Головешку и его даму сердца в Стокгарде. Там куда больше различия было по величине. Кстати, как там он? Эти изверги его не запытали?
– Разве что запоили.
Когда я в последний раз видел Теодора, его ноги торчали из стога сена неподалеку от ладьи, в которой наверняка прибыл Бернард Безносый: слишком она расписная.
– Лео, а эта, – Рейчел указала на Витязя, – теперь всегда с нами будет?
– Не знаю.
Если останется, мы применение ей найдем. Корпус у нее куда длиннее, и на ней можно перевозить кучу всякого барахла. А там, глядишь, и до трофеев дело дойдет.
– Ой, а это что?!
Звон клинков с берега я услышал и сам. Беглого взгляда, с моим-то зрением, хватило понять – рубятся Блез и Стейн. Причем на совесть, искры от мечей даже отсюда были видны. Впрочем, как и отлетавшие от щитов ошметки.
– Никуда не уходи, будь все время здесь! Гаспар, за мной! – уже на бегу приказал я.
Так мы к берегу и бежали. Впереди я, за мной Гаспар, следом за ним то ли Витязь, то ли Витязька, а вокруг нас нарезал круги пес Барри. Главное было успеть. То, что рубятся пока двое, совсем не означало, что в любой момент к ним не примкнут остальные. И потому мы спешили, как только могли.
Вблизи все выглядело иначе. Нет, лица у Блеза и Стейна были красными и лоснящимися от пота, и бились они всерьез, поменяв уже по паре щитов каждый. Но другие вели себя так, как будто смотрели интересное представление. Не забывая подбадривать:
– Давай, Блез! Правда на твоей стороне!
– Стейн, еще немного, и ты его одолеешь!
Рубились они знатно, как могут биться два превосходных воина, и, будь ситуация несколько иной, я бы и сам присоединился к зрителям, чтобы полюбоваться. Но все по-прежнему было непонятно, и потому я спросил у виконта:
– Антуан, что здесь происходит?
Пока тот по своему обыкновению собирался с мыслями, за него ответил Казимир:
– Они за миротворца бьются.
– За какого еще миротворца?
– Кто станет обладать этим именем.
– Бьются за миротворца?!
Бывает ли ситуация глупее, когда за имя, которое подразумевает собой – творить мир, два человека схватились в нешуточной схватке? Того и гляди один другому голову размозжит. Или проткнет насквозь мечом.
– Да, господин Леонард, именно так все и обстоит. – Виконт наконец-то собрался с мыслями.
– А поподробнее можно?
– Отчего нет? – охотно кивнул дю Эскальзер. – Блез начал убеждать Андерса и Бернарда, что им давно следовало бы помириться. Мол, от этого страдают не только они, но и множество других людей. Красиво он говорил, впервые подобное от него слышал! И про совесть, и про милосердие.
– И еще про рыбу, – напомнил ему Казимир.
– А рыба тут при чем?
– Где-то там, – Казимир махнул рукой, указывая направление, – есть у них спорный залив, необычайно богатый рыбой. Но поскольку он спорный, никто ее не ловит, а только следят друг за другом, чтобы не нарушили границы.
– Хорошо, понял, рыба – это всегда важно. – Особенно к пиву, а оно здесь рекой. – Ну а Стейн-то что, против того, чтобы Андерс с Бернардом помирились?
Оба поединщика, поменяв очередные щиты, взяли себе несколько минут на передышку.
– Отнюдь, – снова вступил в разговор виконт. – Стейн горячо поддержал Блеза, но при этом заявил, что именно он должен остановить войну. И он ее остановит, а значит, Миротворец будет его именем. Оно, мол, подходит ему куда лучше, чем прежнее, и уж, во всяком случае, больше, чем Блезу. Сначала они на кулаках сошлись, ну а затем дело дошло и до мечей.
То-то я смотрю, у Блеза синяк под глазом, а у Стейна расквашен нос.
– Ну что, приступим? – Блез отдохнул первым.
– Приступим! – тут же откликнулся Стейн.
И они действительно приступили, с ходу начав рубиться так, что звон от клинков, казалось, слился в единый звук. В стороне от всех, особняком, стояли Андерс с Бернардом и о чем-то разговаривали. Создавалось впечатление, что они не давние враги, а лучшие друзья. Я подошел к ним и услышал:
– Не совсем с тобой согласен, уважаемый Андерс Ублюдок, капуста любит обильный полив. Вот чего она точно терпеть не может, так это подкисленную почву. И перегнойчика в нее побольше, перегнойчика!
– Ну, это само собой, почтенный Бернард Безносый. Рассадой, кстати, капусту садишь?
– Ею самой. Этой весной что-то рано семена посеял, рассада вымахала уже, а когда еще настоящее тепло придет?
– И не говори, такие же проблемы.
Тут Андерс с Бернардом заметили меня и синхронно смутились. Что было понятно: покрытые шрамами воины, за плечами у каждого немало славных походов, а они об огородничестве. Пришлось блеснуть единственным доступным мне знанием:
– Мелом капусту поливаете?
– Мелом?
– Удобрения для нее лучше и не придумать. Стакан мела на ведро воды, и кочаны вымахивают!..
Бернард с Андерсом переглянулись.
– Надо попробовать. А ты что, Леннарт, тоже из наших?
Что мне еще оставалось, как не слукавить?
– И рад бы, да все не получается. Жизнь такая, что и сам не знаешь, где послезавтра окажешься. Какая уж тут капуста?! Осяду, займусь обязательно.
Звон прекратился, и, признаться, у меня даже сердце дрогнуло: вдруг Блез пал, сраженный мечом? Но нет, они со Стейном взяли очередную передышку и теперь стояли, тяжело дыша и не сводя друг с друга ненавидящих взглядов.
