Поначалу они виконта не поняли. Затем Стейн ответил:
– Ни разу. Наоборот, наш Витязь обожает летом в ледяной воде находиться. Да и зимой частенько прорубишь прорубь, залезет в нее и сидит сутками, только пар от него.
– Понятно с комплектацией вашего Витязя, – кивнул Антуан. – Ну так что, господа, время обеденное. Возможно, начнем сражение после трапезы?
– Теперь особого смысла в нем и не вижу, – пожал плечами Андерс. – Расклад переменился.
– Это с чего бы еще? – не согласился с ним Бернард.
– Посуди сам. Тробора у вас не осталось, обоих берсеркеров возьмет на себя наша псина, чем развяжет руки Леннарту Фартовому, ну а дальше вопрос получаса от силы. Что скажешь?
– С одной стороны, как будто бы все и логично. Но с другой – нам что, убраться отсюда, не окропив оружие вашей кровью? И потом, шанс есть всегда. Сам знаешь – победа на стороне мужества.
– Потому в своей победе полностью и уверен, – кивнул Андерс. – Но если все-таки надумаете биться, вначале не забудьте ров выкопать, куда вас потом сложить. В плен же никто не сдастся?
– Еще чего!
– Вот и я о том же.
Я слушал их разговор, и больше всего мне хотелось уйти. Все представлялось иначе – кровавая битва, когда перевес то на одной, то на другой стороне, и до самого конца непонятно, кто победит. Кровь во все стороны, грозный рев, крики паники, вопли о снисхождении, жалобные стоны, хрипение рассеченной до самых позвонков глотки… ну и так далее. Они же стоят, обвиняя друг друга в чем только можно, как будто именно для этого и собрались.
– Что-то на этот раз неправильно у нас все получается, – со вздохом сказал Бернард. – Вообще-то к полудню ты должен был лежать у моих ног дохлым.
– Или ты у моих.
– Троборы возвращаются, – сообщил Антуан.
И верно, вдали показались сначала Гаспар, а за ним Витязь.
– Сдается мне, наш-то победил! – торжествующе заявил Рысий Хвост.
– Это еще с чего? – возразил ему Андерс.
– Глаза протри! Не видишь, ваш убегает, а наш за ним гонится.
– Что-то слишком неспешно он убегает, прогулочным шагом!
– Ну так очевидно же, что все силы были потрачены в борьбе. Витязь его одолел, но у него уже нет сил, чтобы настигнуть вашу недоделанную железяку и закопать ее в землю.
– Сомнительно, – покачал головой Казимир. – Полное впечатление, что Гаспар Витязя в плен взял и теперь ведет за собой.
Тогда-то мне и пришла в голову блестящая мысль.
– Блез, отойдем в сторонку, поговорить нужно.
– Слушаю, Лео! – с готовностью кивнул он, едва мы только от всех отдалились.
– Желаешь убить двух зайцев сразу? Вернее, матерых волков?
– Ты Бернарда и Стейна имеешь в виду?
– Нет, я о другом. Сдается мне, есть отличная возможность их примирить. А заодно и достойное имя получишь – Блез Миротворец. Согласен, с мостом неудачно получилось, но, как говорится, первый блин комом. Молва о твоем добром поступке далеко пойдет! Сколько времени они уже воюют? То-то же! А ты раз – и примирил.
– Ну, Лео, я даже не знаю… – протянул он. – Вообще-то мысль здравая, и имя мне нравится, но как это сделать?
– Блез, а как ты собираешься Гарданикой править? Ум напряги.
– Вообще-то я на твой ум рассчитывал.
– Рейчел местный климат не нравится. А вообще как скажешь. Леонард Миротворец – отлично звучит, согласись!
– Стоп-стоп, Лео, давай-ка я сам попробую. Мне только минутку поразмышлять.
Блез задумался, что для него редкость. А со стороны продолжало доноситься:
– Как это победа Гаспара не может быть засчитана? Ведь явно же она за ним!
– И с чего бы это? Сейчас наш Витязь вашу колченогую железяку догонит и в землю втопчет, пусть из последних сил.
– Ты сюда неделю на своих корытах для стирки белья добирался, чтобы мне всякую чушь нести?! Дома ее выслушивать было некому?
– Блез! – поторопил я того.
Одни боги только и знают, до чего их ругань может довести. Начнут таскать друг друга за бороды, и все, война неизбежна. А врагов, как бы там ни было, больше чем вполовину.
– Думаю я, Лео, думаю! Вот только ни одной мысли в голову не приходит.
К тому времени Гаспар с Витязем добрались до меня и застыли как вкопанные.
– Блез!
Он продолжал стоять как истукан, и лицо его, еще немного, сведет в судороге от умственных усилий. Вот всем Блез хорош – надежный, порядочный, смелый. Если даст слово – разобьется в лепешку, но выполнит. Как напарник – лучше не придумаешь. Мы с ним, бывало, и против десятка вдвоем выходили. Но думать – точно не его.
– Может, что-нибудь подскажешь? – с надеждой спросил он.
– Нет.
Я был категоричен. Особенно потому, что у самого не было ни единой мысли. И все-таки брякнул:
– Блез, Айсейнт – страна, где не любят экивоков. Так что действуй напрямую. Потом расскажешь, чем все закончилось?
– А ты куда?
– Спать. Понадоблюсь – позовете. Пойдем, Гаспар.
Так мы и шли: по левую руку – пес Барри, сзади, едва не наступая мне на пятки, Гаспар, а следом за ним, как привязанный, Витязь.
– Бернард, песий сын, а я что тебе говорил?! – донесся до меня ликующий голос Андерса. – Ну так на чьей стороне победа?
– Лео, что там у вас? – встретила меня Рейчел. – Я уже вся тут извелась! Надеюсь, им хватит ума не воевать?
– Не уверен. Но сейчас Блез попробует их примерить.
– Думаешь, у него получится?
И снова я сказал:
– Не уверен. Рейчел, тебе же не нравится местный климат?
Блез может поинтересоваться у нее самой, и тогда он поймет, что я его обманул.
– Климат как климат, – пожала плечами она. – Зимой холодно, зато летом жарко. Хотя, конечно, на юге мне больше нравится.
– Но ты же не хотела бы здесь остаться надолго? – продолжал настаивать я.
– Как скажешь, так и будет, ведь ты мой муж.
И снова ее ответ меня не устроил.
– Рейчел, а…
Задать следующий вопрос не удалось, поскольку дверь внезапно распахнулась и в покои вошел Гаспар. Это было единственное, чем тробор мне не нравился, – никакого такта!
Может припереться и посреди ночи, и даже в более неподходящий момент. К тому же ему совсем нет разницы – заперта ли дверь, или то, что она вообще распахивается наружу. Открывать двери Гаспар не умеет, но попасть внутрь ему нужно обязательно, и зачастую от дверей мало что остается. Даже по самым скромным подсчетам, денег, потраченных на ремонт дверей во всяких тавернах и постоялых дворах во время нашего путешествия на север, хватило бы если не на дом, то на флигель точно. Здесь она открывалась внутрь, что ее и спасло.
