В списке не завершенных на сегодня дел оставался только разговор с Блезом наедине. Чем я и занялся, заявив ему, что нам необходимо промочить горло.
– Блез, – сказал я, едва мы уселись за столом и нам принесли кувшин пива, – мне нужно с тобой посоветоваться.
– Слушаю тебя, Лео.
– Значит, так: схватки с лероксом я избегать не намерен. План мой таков, и, если ты найдешь в нем изъяны, сразу же говори.
В общем-то план на бой у меня не изменился нисколько. Вначале мне нужно лишить лерокса зрения, благо что у него такие большие глаза. Затем нюха. У него останется еще слух, но с этим придется смириться. Тем более могу себе представить, какой там будет стоять рев. Дальше измотать лерокса так, чтобы он рухнул без сил и стал моей легкой добычей. Охотно верю, что шкура у него почти непробиваема. Но если у виконта занять на время шпагу, получится добраться до мозга зверя через ухо. Главное, измотать, и тут мне на помощь должна прийти моя ловкость. Зверь мечется в ярости, но никак не может меня ни увидеть, ни унюхать и в конце концов выбивается из сил. Детство мое прошло в передвижном цирке шапито, потому навыков акробата у меня сколько угодно, необходимо только их обновить. И все-таки подстраховаться стоило. Возможно, что в какие-то моменты рева толпы не будет, и паузы должны заполнить нанятые Блезом люди.
Блез выслушал меня не перебивая. Затем, какое-то время обдумывая, молчал.
– На словах звучит как будто бы убедительно, и людей найдем. Болты у тебя из отменной стали, из арбалета ты стреляешь как Громовержец, и потому есть шанс покончить с лероксом первым же выстрелом. И со средством против нюха помогу. Знакома мне одна смесь, которая у собак на несколько дней его убивает. Лерокс, конечно, им не чета, но ведь и тебе столько времени не нужно. Вопрос только в том, чтобы точно в ноздри ему угодить.
Размышлял я недолго.
– Блез, помнишь аборигенов на Диких островах и их духовые трубки?
– Помню, конечно, ловко они с ними обращаются! Только трубки у них почти во весь рост, тебе такая точно не подойдет.
– Во весь рост нужды нет. Длиной с локоть, на одном конце кожаный мех размером и формой напоминающий грушу. Главное, резче по меху ударить. Далеко смесь не улетит, но далеко и не надо. На всякий случай две штуки. Изготовить возьмешься?
– А то, Лео! Не сам, конечно, найду мастера. Затем опробуем на новобранцах, им на пользу будет: война – это такая штука, когда от врага можно ждать любую подлость. Само испытание Казимиру поручу. – Блез прислушался к ругани за окном, где оруженосец продолжал зверствовать. – Нет, определенно его до заместителя повышу, уж больно хорош! Кстати, может, и ты мне что-нибудь толковое подскажешь для состязания мечников?
– Есть у меня в запасе одна уловка…
– Ну и в чем же она заключается?
– Перед выпадом делаешь шаг назад.
Орм убеждал, что она всегда срабатывает, и, возможно, мне просто повезло. Блез задумался.
– Что-то как-то не совсем все понять, – наконец признался он.
– Один из твоих людей ее отлично знает, спроси у него.
– И у кого именно?
– Волчья Пасть.
На том мы и разошлись. Уже вечером, перед тем как провалиться в сон, я спросил у Рейчел:
– Скажи, любимая, а перстень не может прибавить человеку ловкости?
Уж что-что, а она мне нисколько бы не помешала.
– Увы, Лео!
– Может, ты просто позабыла? Просмотри еще раз книгу, вдруг и найдется такой узор.
– Я ее почти наизусть уже выучила! Тем более сам Ависьен пишет, что добавить ловкости человеку невозможно без того, чтобы он много и упорно не тренировался: такова, мол, его натура, и даже Прежним не удалось ее обойти. Кстати, можно улучшить память.
Память – штука замечательная, но в предстоящей битве она не поможет ничем.
Следующий день я полностью посвятил акробатике и стрельбе из арбалета, чередуя одно с другим, а также время от времени совмещая. Болты, даже в прыжках, сальто и перекатах, всегда ложились точно в цель – кружочки, которые обозначали глаза лерокса. Они были нарисованы на щите величиной в человеческий рост, и с ним туда-сюда бегал Казимир, одолженный мне Блезом на некоторое время. И потому вышло так, что посмотреть на своего будущего визави я отправился уже под вечер.
Лерокс действительно представлял собой страшное зрелище. Но глаза, в отличие от того, в чем меня уверяли, оказались самого обычного размера. Еще в них явственно виделись такая тоска и безысходность, что, когда мы встретились с ним взглядом, я вздрогнул и весь остаток дня находился под впечатлением.
Вызволять накануне конкурса Головешку мы заявились всей нашей компанией.
– Лео, а пораньше было нельзя? – первым долгом спросил он.
Лгать я не стал.
– Конечно же можно. Но пойми, Теодор, это для твоего блага.
Освобождать Теда из подобного рода неприятностей стало для меня своего рода хобби, настолько часто все происходит. Мне давно было известно – к кому подойти, сколько предложить, какие сказать слова. Над последним я даже не задумывался, ибо они всегда были одинаковыми. Как и тяга тюремщиков к деньгам везде.
– Ну и какое может быть благо в том, чтобы просидеть в каталажке лишнее время?
– Головешка, да ты даже по-другому выглядеть начал! – горячо поддержала меня Рейчел. – Глаза прояснились, цвет лица стал нормальным.
– Могли бы и на постоялом дворе запереть, – буркнул Теодор.
– Ну и где гарантия, что тебе, лазутчику, не удалось бы сбежать? А так тебя охраняла городская стража.
Которой, кстати, сначала пришлось заплатить, чтобы глаз с него не спускали, а затем – чтобы выпустили на волю.
Блез забавлялся, но Тед принял его слова за чистую монету.
– Логично, – кивнул он.
– Ну так что, Теодор, к выступлению готовы? – поинтересовался у него виконт Антуан.
Тогда-то Головешка и заявил:
– Что-то нет настроения глотку драть после отсидки. Кстати, я несколько новых песен узнал, про узников. Хотите послушать?
Понятно, что мы категорически отказались. Слова у них слишком просты, мелодии заунывны, а когда поют тюремные песни, обязательно гнусавят, так принято.
– Головешка, ты что?! – ужаснулся Казимир. – Как это нет настроения?! Леонард, значит, жизнью рисковать будет, а тебе даже глотку драть настроения нет?
– Ладно, шучу, – сказал Теодор. – Кому и когда деньги были лишними?
– Та-ак! – зловеще протянула Рейчел. – Где это Лео собрался рисковать жизнью?! Что мне неизвестно?!
Казимир виновато потупился, сообразив, что проговорился, ведь мы условились, что поставим ее перед фактом.
– Милая моя, – приобнял я жену за плечи, – Теодор ведь прав. Сама знаешь, как у нас сейчас с ними. В конце-то концов, не продавать же твои драгоценности?
