Согласен, фраза у Мэри получилась самая что ни на есть двусмысленная.
– Ну-ка, ну-ка, как ты его знаешь?!
– Я просто хотела сказать, все равно вы его не уговорите. А я без муфточки могу остаться.
Рейчел вздохнула.
– Ладно, отложим разговор на потом. Лео, покушаешь? Смотри, как много я накупила, и все такое, что пальчики оближешь!
Пока я ел, Рейчел глядела на меня так, как будто заранее прощалась со мной навеки. Мэри абсолютно права – если я принял какое-то решение, поколебать меня не сумеет уже никто, даже любимая женщина. На том мы, настоящие мужчины, стояли и стоять будем.
Затем пришел Блез, красномордый и охрипший. Что и понятно – пока новобранцам хоть что-нибудь в голову вобьешь, и охрипнешь, и кучу нервов потратишь.
– Присоединяйся, – указывая на стол, предложил я.
– Спасибо, Лео, – мотнул головой он.
А затем заговорил таким смущенным тоном, который я только однажды от него и слышал, когда он отказывался отвечать, за что я ему свернул нос.
– Знаешь, горячку я спорол с лероксом. Неосуществимое это дело, с ним справиться. Ты бы видел, какой он из себя!
– Глаза как блюдца?
– Ну, может, и не такие большие, но заглянешь в них, и оторопь пробирает. А клыки у него!..
Блез вытянул обе руки перед собой, очевидно, чтобы показать их размер тем же жестом, что и Рейчел, но вовремя опомнился.
– Поговорил я с местными парнями – кто только против лерокса не выходил! Нет у тебя никак шансов. А значит, я предлагаю тебе верную смерть.
Рейчел заметно воспрянула духом. Мэри, напротив, грустно вздохнула: «Нет, не видать мне муфточки!»
– А как же деньги?
– А что деньги? Любые из них не стоят жизни лучшего друга!
– Господин Блез, может быть, вы сами вместо господина Леонарда выйдете? – смущаясь, предложила Мэри. – Видели же, какая у него шкура! На два плаща хватит, и еще мне на муфту и оторочку.
– Глупая ты девчонка, Мэри! – грустно вздохнул Блез. – Если уж у Лео не получится, то куда же лезть мне? Обойдемся как-нибудь. Глядишь, Головешка и нормальные руины унюхает. Кстати, знаете, что его в городскую каталажку забрали?
– Нет. И за что?
– Буянил, когда напился.
Есть у Головешки такая черта. Трусость трусостью, но во хмелю он бывает буйным.
– Надолго?
– Сказали, неделю ему сидеть.
– Как все удачно складывается-то, а?! – Я даже ладони потер одну о другую, в то время как Рейчел с Мэри посмотрели на меня с недоумением.
– Выкупить его можно? – спросила Рейчел.
Блез пожал плечами:
– Когда и где было нельзя? Пусть в ней проспится, утром и выкупим.
– Не надо его выкупать!
– Лео, и как ты только мог сказать такое! – возмутилась Рейчел. – Головешка будет сидеть голодный, холодный, в то время как сам ты всякие яства будешь есть.
– Передадим ему теплых вещей, продукты, и пусть сидит до самого конкурса, – заявил я тоном, не терпящим возражений.
Логика моя была проста. Искусство – это такая вещь, где все критерии относительны, и потому ни о какой объективности не может быть и речи, возьми из них любое. Встречался нам однажды певец по пути в Айсейнт. Голос у него – козлиное блеянье. Но высок, строен, с мужественным лицом, величавыми движениями, и одежда ловко сидит, отчего дамы таяли. Даже Рейчел сказала:
– Все-таки в нем что-то есть. И репертуар у него замечательный.
Еще бы нет, если он полностью состоит из страданий по неразделенной любви – а что еще женщинам нужно?
Так вот, на конкурсе скальдов соберется достаточное количество сказителей. Все как один убеленные сединами – кому еще петь о древних временах? У каждого из них имеется обширная аудитория поклонников. И тут появляется никому не знакомый, похожий на подростка Головешка. Ну разве что морда у него симпатичная, недаром же Олаф Твердобородый принял за смазливую девицу, пусть и шлюховатую. Голос у Теодора замечательный, но одного его будет мало – нужна изюминка. Отсидка в каталажке ее и даст.
– Отсидка в каталажке придаст чертам лица Головешки мужественность? – попробовала догадаться Рейчел. – Так он и раньше в них частенько сиживал.
– Нет. В замке Твердобородого Головешка имел бешеный успех по той причине, что в его сагах присутствовала та самая изюминка, ведь он давненько не проводил ночь с женщиной. Но не у Эйдвина Бычья Кость – благодаря вдовушке. С той поры прошло достаточно, но не чрезмерно много времени, чтобы изюминка у Теда появилась, но на его выступлении могли присутствовать дамы. Найти себе подругу в каталажке Теодору вряд ли удастся, а сама она станет залогом, что изюминка не пропадет. В нужный момент мы освободим Теда и проследим за тем, чтобы он постоянно был на наших глазах. И тогда, уверен, победа ему обеспечена.
– Искусство, оказывается, такое сложное дело! – пораженно сказала Мэри после моих дефиниций. – Никогда бы не подумала, что в нем настолько много зависит, казалось бы, от никаким боком не относящихся к нему вещей.
– Все так и есть, – кивнул я. – Кстати, а где виконт?
– Оду пишет.
– Не понял?
– Торжественное стихотворение, – пояснил Блез.
Значение слова я знал и без него. Непонятно было – по какой причине Антуан за нее взялся.
– По поводу твоей будущей победы над лероксом. Виконт же не знает, что бой не состоится. И еще он делает зарисовки.
– Какие зарисовки?
– Разные. Как ты, Лео, поставил ногу на поверженное чудовище. Как ты проткнул монстра насквозь шпагой, уж не знаю, почему именно ею. Но больше всего мне понравилась та, где ты поднял лерокса над головой и собираешься его метнуть. Нет, умеет же человек рисовать! Ладно тебя, Лео, но лерокса Антуан видел единственный раз, но он у него как живой! Талант! С одой, правда, у него дела похуже идут – всего три строчки написано. Сказать ему, чтобы зря не мучился? Как с жизнеописанием Черного Корсара?
В те времена, когда я вынужденно им являлся, что-то не заметил, чтобы виконт мучился. Наоборот, получал от своей работы истинное удовольствие. Жаль только, пропал его труд на дне океана, вместе с нашим «Морским орлом».
– Не надо. Нашел себе человек занятие по душе, пусть забавляется. – Отказываться от поединка я не собирался, к тому же оду мне никто еще не посвящал.
Где находится Казимир, я даже спрашивать не стал. Да и какой в том был смысл, если его громкий, почти истеричный голос то и дело раздавался за окном? Казимир настолько вошел в роль оруженосца Блеза, что и сейчас не оставил в покое воинов его дружины, обучая их всему сразу – в какую сторону мешать похлебку в котле половником, как правильно усаживаться у очага и так далее. И еще Казимир без конца повторял: все они настолько бестолковы, что им ни за что бы не выжить на необитаемом острове.
