– Вряд ли теперь получится, – грустно сказала Рейчел. – На ней уже и дарственная надпись есть.
Глава 5
Ночью исчез Головешка. Отсутствие Теда мы обнаружили сразу, поскольку каждый новый день для нас начинался с его брюзжания. Он – ярко выраженная сова, и вставать ранним утром для него всегда целая проблема.
– А где Головешка? – спросил Блез, который первым обратил внимание на его пропажу.
Теодора нигде не было.
– Возможно, он отошел, – предположил виконт Антуан. – Знаете ли, человеческая физиология к тому располагает.
На какое-то время все успокоились, тем более торба с его вещами оставалась на месте.
– Явно у Теда с физиологией что-то не так, – спустя какое-то время сказал Казимир.
И действительно, мы давно успели позавтракать, но Головешка все не объявлялся. Тогда-то и выяснилось исчезновение лыж.
– Благородный поступок! – заявил дю Эскальзер.
– И в чем же он проявился? В том, что Головешка сбежал на лыжах, а не пешком? – съехидничала Рейчел.
– Очевидно, что Теодор решил вернуть лыжи владельцу. Мэри, вы ведь взяли их без спроса?
– Да, – смутилась девушка.
– Ну вот, – удовлетворенно кивнул Эскальзер. После чего добавил самым назидательным тоном: – Логика, господа, это такая штука, которая позволяет делать правильные выводы даже при критическом недостатке информации.
Сам я крайне сомневался в том, что Головешка вдруг решил проявить благородство. Жадность – сколько угодно. И не связано ли каким-то образом его бегство с золотой наковальней? Пусть даже гипотетически золотой?
– Господа, я отчаянно торопилась вас догнать, – оправдываясь, затараторила Мэри. – Но у меня был готовый план, как вернуть лыжи.
– И в чем же он заключался?
– Встретить кого-нибудь идущего нам навстречу и вернуть лыжи с ним, вместе со словами благодарности, вот!
– Ход логичный! – кивнул виконт. – И все-таки что мы будем теперь делать, господин Леонард? Дожидаться его возвращения здесь или пусть он догоняет нас по дороге?
Мэри неожиданно побледнела:
– А вдруг на него напали волки и разорвали на части?
– Скорее сожрали, – зевнув, сказал Блез. – Разрывать-то его зачем? Разве только для того, чтобы честно поделить добычу.
– Получается, что, взяв лыжи без спросу, плохой поступок совершила я, а боги наказали Теодора?! – Глаза у нее сразу стали полны слез.
– У Головешки достаточно собственных грехов, чтобы богам наказать его и без лыж, – как мог, утешил ее Блез.
Затем ему пришла такая же мысль, что и мне.
– Ждать благородства от Головешки это примерно то же, как, находясь на рыбалке, не закидывать снасти в воду в надежде, что рыба выползет за наживкой на сушу сама. Наверняка он сбежал, чтобы попытаться вернуть наковальню. Следовательно, он получил свою кару за жадность. Что непременно однажды должно было случиться. – Блез мгновение подумал и тоже добавил: – Вот!
– Возможно, Головешке удалось избегнуть волчьих зубов, забравшись на дерево. Лео, мы обязаны его спасти! – заявила Рейчел. – Пока он еще не замерз.
– Обязаны, – согласился я. – Выступаем немедля!
Нам повезло. Едва мы вернулись на дорогу, как нам повстречался обоз из нескольких саней. После взаимных приветствий Блез спросил у одного из путников, выглядевшего главным:
– Скажите, уважаемый, по дороге сюда одинокий лыжник навстречу не попадался?
Тот не замедлил с ответом ни на мгновение:
– Было такое!
– И где это произошло?
– Да перед самым замком Косматого. Мы еще над ним посмеялись. Весь в снегу, морда красная, а изо рта пар, как из чайника.
– И чего тут смешного? – не понял рассказчика Казимир.
– Так он лыжи носами назад надел. Ко всему не скользил на них, а бежал, причем так, что колени у него едва до груди не доставали. Удивительное дело, но шустро у него получалось!.. Как ветер мимо промчался. Ваш человек?
– Наш, – кивнул виконт Антуан. – Вернее, когда-то был нашим.
– А волки за ним не гнались? – выглядывая из-за Рейчел, робко спросила Мэри.
– Может, и гнались раньше, – пожал плечами старик. – Но когда он мимо нас пронесся, их уже не было.
– Лео, что будем делать теперь? – спросил Блез.
– Продолжим путь! – твердо сказал я.
Было непонятно, что именно подвигло Головешку уйти на лыжах, надетых носами назад, – обида ли на Блеза, жадность ли, но Тед сам выбрал свою судьбу, и ей ничто не угрожает.
– Чего такая печальная, Рейчел?
Я шел рядом с санями, на которых она сидела. Замок Бычьей Кости был хорошо уже виден, и потому во мне, как в проводнике, нужды уже не было.
– Я не грустная, я задумчивая. Меня все не оставляет мысль – если в перстень вставить камешки, он заработает?
– Не знаю, что и ответить. А что пишет в своей книге Ависьен?
– В ней только о том, как им пользоваться. Ависьен жил в нашу эпоху, когда перстни делать уже не умели, а только находили готовыми. Может, все-таки стоит попробовать? Среди моих украшений найдутся камешки, которые и по размеру, и по номенклатуре замечательно подойдут.
Драгоценностей у Рейчел хватало – шкатулка величиной с небольшой сундук. Они остались еще с тех времен, когда мы, что называется, купались в золоте, пока мерзавец Гаспар нас не предал.
– Может, и стоит. Но в любом случае необходимо найти ювелира: сам я за такое тонкое дело не возьмусь. Потерпи до Стокгарда. Город большой, и в нем ювелир обязательно найдется.
Головешка догнал нас уже на самом подходе к замку. Точно такой, каким его и описывали – весь в снегу, с красным лицом, струями пара и в надетых носами назад лыжах. Он без сил рухнул на сани рядом с Рейчел и долго не мог отдышаться. Мы собрались рядом в ожидании, когда он сможет сказать хоть слово. Наконец Тед пришел в себя.
– Наковальня стальная, – первым делом заявил он. – Но блестит так, что в нее, как в зеркало, можно смотреться! Только дарственная надпись, Рейчел, вышла у тебя не сказать чтобы очень. Ну куда такая годится? «Чтоб ты сдох, Ульфрам Косматый, вместе со всем своим семейством!» Хотя сама гравировка получилась что надо – буковка к буковке! И еще красивая вязь.
Рейчел от удивления открыла рот.
– Я совсем другое в письме к Олафу просила выгравировать! Сейчас по памяти процитирую. «Ульфрам Косматый, здравствуй долгие лета сам, вся твоя семья, твои внуки и правнуки во веки веков! И чтобы не дрогнула твоя рука в бою, нивы были обильными, свиньи тучными, коровы давали много молока, а Громовержец никогда не оставлял своим вниманием». И еще подпись – «С уважением, Леонард и Рейчел».
