– Ой, а я все забываю тебе сказать! – воскликнула Галка. – Нет, не о породе – я ее сама не знаю. О Тяпиной расцветке. Представляешь, у нас дома, в той части, где еще ремонт идет, есть стена. Наверное, мраморная. Точно такого же цвета.
И Галка показала на Тяпу.
– Хочешь, сравним? – предложила она.
– Ну, если к тому же там еще какой-нибудь листок с планом обнаружится, – улыбнулся Емеля, – то я, конечно, не против.
– Хорошо, что ты еще шутишь, – похвалила Галка. – Значит, настроение хорошее.
– Нормальное, – уклончиво ответил он. – Что ж, пойдем сравнивать?
Почему-то у него было странное предчувствие, что настроение должно в скором времени измениться. Вот только предчувствие никак не хотело подсказывать, в какую сторону… А может, это непредсказуемая Тяпа так действовала на Емелю? Во всяком случае, он все равно был готов следовать за ней куда угодно. Хоть на край света, не то что к какой-то мраморной стене сравнивать расцветку.
Глава XI
Показания главной свидетельницы
На улице Кленовой аллеи Тяпа с опаской поглядывала на бесконечные высокие заборы, тянувшиеся вдоль тротуара. Не любила она всяческие препятствия! А может, боялась, что за такими заборами как раз и живут злые собаки, которые охраняют свою территорию, не щадя жизни. Жизни прохожих, конечно.
И тут Емеля хлопнул себя по лбу:
– Стоп! А как твоя мама? Ты же говорила, что даже хомячка нельзя принести. А мы целую собаку к тебе домой ведем.
Галка призадумалась. Но ненадолго.
– А мы войдем через другой вход, – сказала она. – Как строители ходят – прямо в ту половину дома, где ремонт.
– Получается тайком, – поморщился Емеля.
– Как это тайком, если дом не чужой? – возразила Галка. – Зато маме не достанется ни одной шерстинки и никакой аллергии у нее не будет. Она на ту половину даже не ходит, потому что там пыльно и краской пахнет.
«Вот бы где в казаки-разбойники играть», – думал Емеля, пролезая под стремянкой, преодолевая какие-то бесформенные завалы из досок и строительных тумб.
Правда, он никогда не играл в казаки-разбойники, но предполагал, что это что-то вроде пряток с догонялками. А здесь, во второй половине дома, на огромном захламленном пространстве можно было и спрятаться, и побегать вволю.
Галка вертела головой.
– Кажется, я забыла, где Растяпина стенка, – бормотала она. – И сама эта комната куда-то подевалась! Пока не отремонтированы, они такие похожие. К тому же я с этой стороны никогда сюда не входила.
– А ты Тяпу пусти, она сама свой цвет найдет, – засмеялся Емеля.
– Ты же знаешь, какая из Растяпы ищейка, – улыбнулась Галка.
– Как и из тебя. Обе вы хороши, – хмыкнул Емеля. И сразу сказал: – Да вот же эта стенка, я быстрее вас нашел.
Конечно, он никогда не заметил бы эту стену, если бы на ее пыльной поверхности не виднелись четкие отпечатки Галкиных ладоней, аккуратно выписанное слово «Растяпа» и собачья рожица. Видно было, что, обнаружив стенку, Галка не удержалась от дружеского шаржа.
Она подняла с пола какую-то тряпку и стала вытирать пыль, приговаривая:
– Сейчас лучше будет видно.
Она даже поплевала на тряпку, чтобы узор на стене стал ярче.
– А фонтан еще не починили? – спросил Емеля. – Можно тряпку водой намочить. – Он подошел к фонтану и потрогал лук в руке одного из мраморных мальчиков, которые стояли по краям чаши. – Интересно, в кого они стреляют?
– Друг в друга, – сказала Галка. – Наверное, у них дуэль, а на дуэли друг в друга стреляют.
– Ты что! – улыбнулся Емеля. – Это же амуры. В античной мифологии они стреляли кому-нибудь в сердце, и тот человек сразу влюблялся. Наверное, посередине фонтана была какая-нибудь фигура. А может быть, даже две – двое влюбленных. И они держали какой-нибудь сосуд, из которого текла вода.
– Откуда ты все это знаешь? – удивилась Галка. – Ты же этого фонтана не видел.
– Да все старинные фонтаны аллегорические.
– Какие-какие? – переспросила Галка.
– Ну, вроде бы сказочные, – объяснил Емеля. – Ты не знаешь, где здесь вода включается?
– Кажется, она еще не включается.
Емеля все-таки присел на корточки, потом встал на четвереньки и стал шарить рукой под чашей фонтана.
– Сверху фонтан старинный, а внизу как обычный умывальник в ванной, – пыхтел он. – Только стоит на ножках. А вот трубы… Тяпа, отстань! Куда ты лезешь? И так ничего не видно. Лучше готовься, сейчас будем тебя со стенкой сравнивать.
Тут Емеля стукнулся о чашу головой и, охнув, выполз из-под фонтана, потирая ушиб.
– Действительно, вода не включается, – сказал он. – Придется любоваться тусклыми красками. Ну и хорошо! Сравнение Тяпы со стенкой – один ноль в пользу Тяпы. Да что ты там крутишься? Тяпа, вылезай! – повторил Емеля. – Ты что, мышей там учуяла?
В самом деле – собачка скрылась под чашей фонтана, и оттуда раздался какой-то шорох. Галка замерла.
– Если там правда мыши, я закричу! – прошептала она.
Емеля растерялся. Одно дело защищать девочку от дога или даже от носорога. Но как защищать от мыши? Бросаться на нее с палкой наперевес? Самому Емеле интересно было увидеть живую мышь – до сих пор он видел ее только по телевизору.
Но не похоже было, что под фонтаном шуршала мышь. Или мыши. Там должно было быть по крайней мере штук десять – такой громкий шорох оттуда раздавался.
Из-под фонтана показался Тяпин короткий хвостик. Он дрожал от напряжения, задние лапы ее упирались в пол. Видно было, что она что-то тащит.
«Мышь не может быть такой сильной, чтобы Тяпа так упиралась, – подумал Емеля. – Значит, это крыса?!»
Он обрадовался, что не произнес это слово вслух. Крыса испугала бы Галку даже в произнесенном виде.
И тут раздался такой звук, как будто из какого-нибудь отверстия выскочила пробка: «Чпок!»
Тяпа по инерции отлетела от фонтана. Зубами она держалась за кончик какого-то продолговатого предмета.
Емеля замер. Но через секунду он понял, что в зубах у Тяпы, конечно, никакая не крыса, а неживой предмет.
– Что же это такое?.. – пробормотал он.
Галка уже отвечала на его вопрос действием. Она подскочила к Тяпе, отстранила ее от находки и воскликнула:
– Ой, какой красивый пенал!
Одновременно с этими словами она развернула плотную бумагу, в которую он был завернут.
Для пенала предмет был все-таки великоват. Это был продолговатый цилиндр сантиметров в пятьдесят длиной, сделанный из толстой потертой кожи с золотыми гвоздиками вдоль швов. Шляпки гвоздиков поблескивали тускло и таинственно.
