И, оттолкнувшись от мостика, Дженни неторопливо поплыла к плоту.
Десейн отправился туда же, пробираясь по мостику мимо пловцов. Его поразило то, что эти молодые люди смотрели на него, но словно его не видели. Они сторонились, давая ему пройти, но не поднимали на него глаз. Когда они произносили слова, то говорили как бы сквозь него, будто не замечали его присутствия.
Десейн подошел к первой лодке, отвязал ее и приготовился спуститься. Дженни плыла футах в пятидесяти от плота, по диагонали удаляясь от лодок и Десейна.
Он выпрямился и уже готов был перенести правую ногу в лодку, как почувствовал толчок в спину и, теряя равновесие, ткнулся ногой в планшир, отчего лодка закрутилась, а Десейн, увидев, что падает в озеро, подумал: О, черт! Хорош же я буду в мокрой одежде! В этот момент к нему приблизилась корма, он попытался достать ее правой ногой, но левая его нога поскользнулась на мокром дереве, и, потеряв контроль над своим телом, он полетел вниз.
Краем глаза Десейн заметил борт лодки, хотел ухватиться за него, но не сумел – поврежденное плечо ограничивало его в скорости движений.
Кромешная тьма вспыхнула в голове. Десейн почувствовал, что проваливается в холодную бездну без звуков и запахов, темную и манящую. В его сознании отозвалось эхом: Красота и угроза!
Странное сочетание, подумал он.
Его легкие пронзила ледяная боль – пугающе ледяная! Он почувствовал как холод давит на него со всех сторон, но все это происходило как бы не с ним… Все это было совсем не важно.
Я тону, подумал Десейн.
Но мысль эта его совсем не встревожила, словно касалась совершенно постороннего человека.
Они меня не заметят, и я утону…
Стало еще холоднее. Мокрая стужа обволакивала Десейна. Его резко развернуло.
И, тем не менее, происходившее с ним Десейн воспринимал отстраненно, будто видел издалека.
Неожиданно, словно удар грома, раздался голос Дженни:
– Помогите! Прошу вас! Кто-нибудь! Я люблю его! Помогите!
Зазвучали другие голоса, другие руки подхватили его!
– Все хорошо, Дженни! Мы его достали!
– Прошу вас! Спасите его! – рыдала она.
Десейн почувствовал, как его перевернули и положили животом на нечто твердое. Что-то горячее хлынуло из его рта, а грудь разрезала резкая слепящая боль. Он начал кашлять, задыхаясь и превозмогая боль, которая рвала его горло и бронхи.
– Наглотался воды! – раздался бесстрастный мужской голос.
Затем возле самого уха Десейна послышался голос Дженни:
– Он дышит? Прошу вас, не дайте ему умереть!
Десейн почувствовал влагу на шее. Дженни продолжала умолять:
– Я люблю его. Прошу вас, спасите Гила!
Тот же самый бесстрастный голос произнес:
– Мы понимаем тебя, Дженни.
А другой голос, сипловатый, женский, проговорил:
– Мы можем помочь только в одном.
– Но мы же так и делаем! – кричала Дженни. – Вы что, не понимаете?
Десейна подняли и понесли, а он недоумевал: Делают что?
Кашлял он уже меньше, но боль в груди осталась и терзала его на вдохе и выдохе.
Вскоре Десейн почувствовал траву. Его обернули во что-то мягкое и теплое, что согрело и дало ощущение покоя и безопасности.
Десейн открыл глаза и увидел над собой лицо Дженни, обрамленное ниспадающими влажными волосами. Губы ее дрожали, она улыбалась.
– Слава богу! – прошептала она.
Его приподняли за плечи. Лицо Дженни отдалилось, а возле его губ оказалась чашка, полная дымящейся коричневой жидкости. Десейн уловил аромат Джаспера и почувствовал, как горячий кофе течет по его горлу. И сейчас же им овладело тепло и благополучие. Чашка отодвинулась и вновь вернулась, когда он потянулся за ней.
Кто-то засмеялся и воскликнул:
– Дайте полную нагрузку!
Но смысл сказанного Десейн понять не сумел, а потому отказался думать о произнесенных словах.
Руки вновь опустили его на траву. Бесстрастный мужской голос произнес:
– Пусть немного спокойно полежит в тепле. С ним все в порядке.
Вновь появилась Дженни. Она гладила Десейна по голове.
– Я посмотрела на причал и увидела, что тебя нет. Как ты упал, я не заметила, но все поняла. И никто не обратил внимания! Как долго мне пришлось до тебя плыть! Бедная твоя голова! Такая шишка!
Слова Дженни словно включили пульсирующую боль на макушке и возле уха. Ничего себе удар! Может, следует сделать рентген? А вдруг раздроблен череп и у меня сотрясение?
– Кэл говорит, ты поскользнулся, случайно оттолкнул лодку и упал мимо, ударившись о причал, – объяснила Дженни. – Вряд ли ты что-нибудь сломал. – Она тронула голову Десейна, и его пронзила боль. – Просто шишка!
Ничего себе! Просто шишка! Десейна охватил гнев. Как можно так спокойно об этом говорить?
Но ощущение тепла разливалось по всему его телу, и злость уходила. Он думал: Со мной все в порядке; я молод и здоров, и со мной Дженни, которая защитит меня. Она меня любит, и я обязательно поправлюсь.
Но что-то в этой цепочке мыслей показалось ему неверным. Десейн моргнул и этим движением век словно включил некий механизм – картинка перед его глазами помутилась и взорвалась разноцветными огнями, похожими на драгоценные камни – красные, оранжевые, желтые, коричневые, зеленые, фиолетовые и голубые с стремившимися наружу хрустальными прожилками.
Свет превратился в источник внутренних ощущений, в инструмент восприятия самого восприятия, и этот инструмент вскрыл его сознание. Десейн увидел мощное биение собственного сердца, пульсацию мозга, вызванную притоком и оттоком крови; свою голову – просто шишка, череп не поврежден.
И он понял, почему сантарогийцы выказали так мало внимания его новой травме – о ней они узнали через него. Если бы он был одним из них, то позвал бы их на помощь, когда необходимость в ней появилась. Но тогда почему они не попытались спасти меня до того, как за дело взялась Дженни? Ответ лежал в той же плоскости: потому что я не воззвал к их помощи в своих мыслях.
– Думаю, что тебе не следует спать, – произнесла Дженни. – Нащупав его левую руку, она крепко сжала ее и добавила: – Нельзя спать после того, как ударился головой.
Десейн внимательно посмотрел на нее, на темные крылья ее волос, лежавшие в беспорядке; заглянул в глаза, которыми она будто хотела дотянуться до него. На ресницах Дженни еще сверкали капельки воды, и Десейн понял: если он заглянет по ту сторону ее глаз, то окажется в волшебной стране.
– Я люблю тебя, – прошептал он.
Дженни прижала пальцем его губы.
