– Где ваш ресторан покупает продукты? – спросил Десейн.
– По всей долине, мистер Десейн. Говядину берем на ранчо Рея Эллисона, что в начале долины. Кур – на ферме миссис Ларсон, что на западе. Овощи и прочее выращиваем в теплицах.
– Спасибо! – кивнул Десейн и вновь принялся читать газету.
– Еще что-нибудь, мистер Десейн? Эл велел принести вам все, что пожелаете. Все уже включено в счет.
– Нет, спасибо.
И официант оставил его наедине с газетой.
Десейн начал внимательно изучать ее. В газете было восемь полос. На первой, среди всего прочего, было помещено несколько рекламных текстов. Тематически распределенным объявлениям была отдана половина последней полосы. Вначале были картинки с простыми подписями:
«Бреннер и сыновья предлагают мебель для спален по разумным ценам. Количество ограниченно. Местное производство, высшее качество».
«Льюис-маркет предлагает четыре новых морозильных шкафа (шестнадцать кубических футов). Цену уточнять по телефону». Картинка изображала улыбающегося человека, который держал открытой дверцу холодильника.
Потом помещались рубрики. Люди продавали и покупали, меняли и предлагали даром:
«Имею тридцать ярдов домашней выделки шерсти (ширина 54 дюйма) – обменяю на хорошую бензопилу. Звонить Эду Джанки на первую мельницу».
«Однотонный грузовик „Форд“, купленный год назад, в отличном состоянии. Продам за пятьдесят долларов или обменяю на хорошую телку. Уильям Маккой, Устье».
Десейн принялся листать страницы. Где-то в середине газеты он наткнулся на колонку садовода:
«Пора заселить сад жабами, чтобы снизить поголовье улиток».
Рядом находилась полоса, где размещали объявления о встречах, вечеринках, светских раутах. Читая тексты этой колонки, Десейн обратил внимание на постоянное повторение одной и той же формулы: «… напитки от Джаспера… еда от Джаспера… от Джаспера…». Джаспер был повсюду, он был вездесущ. Неужели они поглощают так много всякой всячины от Джаспера? В этом имени было некое скрытое значение. Это слово было исключительно сантарогийским. Оно объединяло жителей долины, одновременно противопоставляя их остальному миру.
Десейн вновь погрузился в чтение последней страницы. Взгляд его задержался на объявлении:
«Предлагаю двухгодичную аренду половины объема принадлежащего мне герметичного отсека у Джаспера (20 кубических футов на пятом уровне Старой секции) в обмен на шесть месяцев работы квалифицированного плотника. Лео Мерриот, Ривер-роуд, 1018».
Что это такое – отсек у Джаспера? Как бы там ни было, аренда половины его на два года стоила ровно столько, сколько шесть месяцев работы плотника – а это немало, почти четыре тысячи долларов.
Пробившийся через облака луч солнца заставил Десейна поднять голову, и он увидел, как в ресторан вошла молодая пара. Темноволосую девушку с глубоко посаженными карими глазами и красивыми, вразлет, бровями привел голубоглазый, нордического типа молодой человек с точеными чертами лица. Они заняли кабинет позади Десейна, и он стал наблюдать за ними через зеркало, висевшее на стене бара. Молодой человек посмотрел на Десейна и что-то сказал своей спутнице. Та улыбнулась.
Официант принес им прохладительного.
Пригубив из своего стакана, девушка сказала:
– После Джаспера мы сидели и слушали закат, веревку и птицу.
– Иногда так хорошо чувствуешь мех на поверхности воды, – отозвался молодой человек. – Словно это – красное движение ветра к небесам.
Десейн слушал, ошеломленный. Значение сказанного ускользало от него, как ускользает от нормального человека смысл слов, произнесенных шизофреником или человеком в состоянии психоделического опыта. Он напряг слух, но молодые люди уже, смеясь, тихо шептались, склонившись друг к другу.
Неожиданно в памяти Десейна всплыли исследования, которые года за три до этого проводились у него на факультете. Они экспериментировали с ЛСД, и Дженни Сордж, тогда студентка выпускного курса, продемонстрировала удивительную невосприимчивость к этому наркотику. К сожалению, из-за громкого скандала с ЛСД исследования пришлось прекратить, и им не удалось подтвердить полученные результаты. Сама же Дженни наотрез отказалась обсуждать их. Теперь Десейн вспомнил дела тех дней.
Но почему?
Молодая парочка закончила есть и пить и, встав, покинула ресторан.
Десейн сложил газету, намереваясь отправить ее в папку, но тут плечо его тронула чья-то рука. Он поднял голову и встретился взглядом с Марденом.
– По-моему, это моя газета, – сказал капитан и забрал ее у Десейна. – Я был как раз на полпути к месту работы, когда вспомнил. Всего хорошего!
И он поспешил прочь с газетой под мышкой.
Беспардонная грубость, с которой Марден отобрал газету, разозлили Десейна. Подхватив свою папку, он бросился к двери, но успел лишь увидеть, как капитан отъезжает от тротуара в патрульной машине.
Ну и черт тобой, подумал Десейн. Найду другую газету.
В аптеке на углу газет не было, а тощий клерк, который встретил там Десейна, сообщил, что местная пресса распространяется «только по подписке», и клятвенно уверял, будто не знает, где газеты печатаются. Продавец в магазине инструментов дал такой же ответ, как и владелец бакалейной лавки с улицы, где Десейн оставил свой автомобиль.
Десейн забрался в кабину «Кемпера», извлек из папки записную книжку и, пока не забыл, быстро записал то, что узнал из газеты. Вскоре он завел двигатель и медленно поехал по улице, надеясь по вывескам найти либо редакцию местной газеты, либо типографию. Но нигде не было ничего, что указывало бы на то, что «Сантарога-пресс» печатается в городе. Правда, нечто иное привлекло внимание Десейна – стоянка подержанных машин, выставленных на продажу. Остановившись перед рядом старых автомобилей, он принялся читать объявления.
На ветровом стекле четырехлетнего «Бьюика» была прикреплена бумажка с надписью: «Ест много горючего. Сто долларов – хорошая цена».
Годичной давности «Ровер» нес на себе объявление: «Поврежден корпус двигателя, но за эту цену вы сможете поставить новый мотор: 500 долларов».
На десятилетнем «Шевроле» висела табличка: «Этой машиной владел и ухаживал за ней Джерси Хофстеддер. Его вдова хочет за него всего шестьсот пятьдесят долларов».
Будучи не в силах сопротивляться любопытству, Десейн вышел, приблизился к последнему автомобилю и посмотрел на приборную доску. Одометр показывал шестьдесят одну тысячу миль. Сиденья были обиты кожей, отлично выделанной и аккуратно сшитой. На поверхности кузова не было ни царапинки, а протекторы были совершенно новыми.
– Хотите прокатиться, доктор Десейн? – раздался женский голос.
Он повернулся и оказался лицом к лицу с красивой седовласой женщиной в цветастой блузке и джинсах. У нее было большое круглое лицо и нежная загорелая кожа.
