Жуан услышал птичий крик, и ему немалых усилий стоило подняться из глубин сна на поверхность. Он проснулся весь в поту, ощущая странную слабость.
Ночью Рин отодвинулась от него и теперь, свернувшись калачиком, спала в своем кресле.
Жуан медленно приходил в себя. Густой туман стелился над поверхностью реки перед аэрокаром и за его кормой. Сырость и нездоровое тепло наполнили за ночь закрытую кабину. Во рту у Жуана было горько и сухо.
Он выпрямился и, склонившись вперед, внимательно посмотрел наружу, на носовую часть аэрокара.
– Ищете соглядатаев? – услышал он голос Чен-Лу.
Откашлявшись, Жуан произнес:
– Смотрю, какая погода. Похоже, скоро начнется дождь.
– Не исключено.
Серое небо! Словно пустая грифельная доска, приготовленная в качестве декорации для одинокого стервятника, который медленно парил, не двигая крыльями, над вершинами деревьев. Вот он грациозно развернулся, два раза взмахнул крыльями и улетел вверх по течению.
Жуан опустил голову и заметил, что ночью аэрокар стал частью дрейфующего острова, состоящего из бревен и веток, переплетенных гибким плющом и заросших мхом. Судя по толщине и плотности мха, остров плавал по реке не первый год.
В это время аэрокар попал в водоворот, который разлучил его с плавучим островом.
– Где мы? – спросила Рин, проснувшись.
Она села и выпрямилась. Жуан посмотрел на нее, но она отвела взгляд. В чем дело? Она что, стыдится?
– Мы там, дорогая Рин, где и были, – отозвался Чен-Лу. – На реке. Вы голодны?
– Еще как! – воскликнула она.
Они ели быстро и молча, и Жуан все больше убеждался в том, что Рин избегает его. Она первой отправилась через люк наружу и пробыла там достаточно долго. Когда же вернулась, то вновь легла в свое кресло и притворилась, будто спит.
Ну и черт с ней, подумал Жуан. Он вышел наружу, с силой захлопнув за собой люк.
Чен-Лу наклонился и прошептал Рин на ухо:
– Ночью вы вели себя превосходно, дорогая.
Она ответила, не открывая глаз:
– Горите в аду!
– Я не верю в ад.
– А я верю?
– Конечно.
– Каждый верит в свое, – произнесла Рин и вновь закрыла глаза.
По какой-то причине, которую китаец был не в состоянии понять, слова Рин разозлили его.
– Вы – настоящая дикарка. Общение с местными не идет вам на пользу, – язвительно усмехнулся он.
– Вы говорите как кардинал Ньюман. Вот и трахайтесь с ним.
– Вы не верите в первородный грех?
– Я верю только в то, что ад многолик, – ответила Рин и внимательно посмотрела на Чен-Лу.
– И каждому уготован его собственный?
– Ваши слова, не мои.
– Но вы это и сказали.
– Не может быть!
– Именно! Так и было.
– Что вы кричите? – спросила Рин.
Чен-Лу взял паузу, чтобы успокоиться, после чего прошептал:
– А как Джонни? Он действительно хорош?
– Гораздо лучше, чем могли бы быть вы.
Жуан открыл люк и вошел, не дав китайцу ответить, и первое, что он увидел, были устремленные на него глаза Рин.
– Привет, шеф! – тепло улыбнулась она.
Жуан кивнул и сел на свое кресло.
– Приближаемся к порогам, – сообщил он. – Есть такое ощущение. Кстати, о чем это вы тут кричали, Трэвис?
– Да ни о чем, – отозвался Чен-Лу, сдерживая ярость.
– Разбирали идеологический вопрос, – усмехнулась Рин. – Трэвис все еще остается воинствующим атеистом. Я же верю в небеса. – И она погладила Жуана по щеке.
– Почему вы решили, что мы приближаемся к порогам? – спросил Чен-Лу, решивший сменить тему разговора. Ему не нравилась опасная игра, в которую с ним играла Рин.
– Течение ускорилось, – объяснил Жуан.
Он посмотрел на реку через лобовое стекло. Она изменила свой облик – поток стал быстрее и интенсивнее. Холмы подступали к берегу, сделав русло у`же. Возникло больше и водоворотов.
Компания длиннохвостых обезьян принялась преследовать аэрокар по берегу. Они трещали и орали, ловко перескакивая с ветки на ветку, и прекратили свою игру, когда аэрокар ушел за поворот реки.
– Когда я вижу на берегу какое-нибудь существо, то обязательно задаю себе вопрос: это действительно то, что я вижу? – произнесла Рин.
– Это действительно обезьяны, – отозвался Жуан. – Думаю, есть вещи, которые наши маленькие друзья пока не научились имитировать.
Русло реки выпрямилось, а холмы приблизились. Густые заросли железного дерева уступили место рядам пальм саго, на которые сзади наваливались мощные волны тропической зелени. Лишь иногда плотный слой листвы прерывался гладкими красными стволами гауявиьйи, склонившей свои ветви к потоку.
За следующим поворотам на глаза им попалась длинноногая розовая птица, она кормилась на мелководье. Тяжело поднявшись над водой, птица полетела вниз по течению.
– Пристегните ремни, – сказал Жуан.
– Это обязательно? – спросил Чен-Лу.
– Да.
Услышав щелчки сзади и справа, он пристегнулся сам и проверил панель управления, которую переоборудовал Виеро. Зажигание, свет, газ… Потрогал ручку управления, почувствовал, что она болтается. Короткая молитва о заплатке на правом поплавке. Готовность номер один!
Рев порогов докатился до них из-за деревьев лишь слабым рокотом. Жуан почувствовал, как течение резко ускорилось. Оно вынесло аэрокар за очередной поворот и развернуло, после чего они оказались в начале примерно километровой прямой, в конце которой явственно различили кипение белой воды. Пена и плотный туман поднимались над водой. С каждой секундой рев порогов усиливался, пока не превратился в барабанный бой.
Жуан оценил ситуацию: по обеим сторонам потока росли высокие деревья, русло сузилось до минимума, пороги обрамлены высокими мокрыми черными скалами. Путь оставался лишь один – вперед и только вперед.
Необходимо четко рассчитать соотношение расстояний и структуры потока. Поплавки аэрокара должны в нужный момент попасть в продольную волну, которая перенесет машину через каменную гряду и выбросит на гладкую воду.
Это произойдет именно здесь, думал Чен-Лу. Наши друзья все точно рассчитали. Сжимая в руках эжектор, китаец старался держать в поле своего внимания сразу оба берега.
Рин крепко вцепилась в ручки кресла и вжалась в его спинку. Они неслись в самый центр мальстрёма без всякой надежды выжить.
– Там что-то в деревьях, справа! – воскликнул Чен-Лу. – И что-то над нами!
