– Сорок второй, – ответил охранник. – Он вооружен шокером. Не знаю, как ему это удалось, но он убил двоих рабочих, тех самых, которые сказали, что вы послали их…
– Понял!
Это были специалисты, кого он отправил привести Жанверта в состояние, адекватное его роли возможного посредника. Что-то пошло не так, и Жанверт сбежал. Хеллстром выпрямился, оглядывая рабочих, собравшихся на командном пункте, после чего обратился к охраннику:
– Поднимайте свою смену. По химическому составу Жанверт не отличается от прочих жителей Термитника, и ни один из рабочих его не узнает. Он может передвигаться по всему Термитнику, не привлекая внимания. У нас двойная проблема. Во-первых, мы должны его поймать; а во-вторых, сделать все, чтобы окончательно не растревожить Термитник. Проинструктируйте тех, кто будет заниматься поисками. Снабдите поисковиков описанием Жанверта. Пусть в каждой группе будет хотя бы одна единица огнестрельного оружия. В данных обстоятельствах нельзя использовать шокеры-жезлы.
– Вы хотите, чтобы его убили и отправили в чаны? – спросил кто-то за спиной Хеллстрома.
– Нет.
– Вы же сказали…
– Да, одна единица огнестрельного оружия на группу. Но не убивать его, а ранить в ноги, если ничто другое не сможет его остановить. Этот чужак нам нужен живым.
Из Проспекта стратегического развития Термитника
Жизнь имеет право забрать другую жизнь лишь ради жизни, и ни один рабочий не может вступить в великий круг регенерации, если руководствуется иными мотивами, нежели желанием обеспечить вечное существование вида. Только через наш вид связаны мы с вечностью, и это слово для вида имеет совсем другое значение, чем для составляющих его единиц, конечных в своей индивидуальности.
Жанверту потребовалось немало времени, чтобы понять странность своего положения. Некоторое время он чувствовал себя одновременно двумя разными людьми, и суть этих двоих осознавал очень ясно. Один из них когда-то изучал юриспруденцию, поступил на работу в Агентство, любил Кловис Карр, после чего был вынужден заниматься тем, что из человека превратило его в машину для исполнения чужих приказов. Другой неожиданно ощутил себя совершенно определенной личностью, когда сидел за столом с Нилсом Хеллстромом и этой похожей на куклу женщиной, которую звали Фэнси. Эта вторая личность вела себя отстраненно. Робко и нерешительно следуя за Хеллстромом, этот человек отправился в комнату, где ему задавали вопросы различные люди. Жанверт помнил, что этот человек отвечал на все вопросы, причем с полной откровенностью, с горячим желанием, отыскивая в своей памяти детали, которые помогли бы сделать ответы более внятными. Да, он искренне хотел, чтобы его поняли, и немало сделал для этого.
Были и еще странные воспоминания – в громадном помещении огромные открытые котлы, в них что-то кипело и булькало. В другой комнате – ползающие на четвереньках младенцы, они играли в полной тишине на полу, который местами вздымался под ними как батут. В этой комнате царил кислотный запах стерильной чистоты. Когда Жанверт проходил, с потолка на младенцев хлынул поток воды, и он ощутил новый запах, неприятный, который до сих пор будто стоял в его ноздрях.
Та его сущность, какую он идентифицировал как свою истинную индивидуальность, все это время словно пребывала в дремоте. Сейчас же она очнулась, и Жанверт оказался как бы в двух параллельных мирах, двух одновременно существующих рядах воспоминаний. Он находился в комнате с грубо отделанными серыми стенами, где в одном углу было устроено плоское углубление с сантехническим отверстием, а в трех футах от двери располагалась полка из того же материала, из которого сделаны стены. На полке стояли пластиковый кувшин с подогретой водой и стакан. Туда же, на полку, обнаженная женщина с лицом, не выражающим ничего, поставила незадолго до этого большую миску с едой. Никаких разговоров или жестов, которые несли бы хоть какую-то информацию. В комнате не было окон – только дверь и углубление туалета. Время от времени под ним шумела вода. Над туалетом были устроены выходы для воды, но кранов не было – вода периодически текла сама, очищая это странное сантехническое приспособление. Стулья или кресла в комнате отсутствовали, и сидеть приходилось на полу. Самого же Жанверта раздели догола. В комнате не было ничего, из чего можно было бы сделать оружие. Пластиковый кувшин и стакан было не разбить – Жанверт попробовал, но ничего не получилось.
Из глубин памяти всплыли другие посетители – пара пожилых, но чрезвычайно сильных женщин. Они внимательно осмотрели его и сделали укол в левую ягодицу. Теперь место укола щипало, однако после инъекции к Жанверту частично вернулись его былые воспоминания и ощущение своей прошлой, на время утраченной индивидуальности. Это было часа три назад. Часы у него отобрали, и он не мог понять, который час; но то, что Жанверт задумался о времени, показалось ему хорошим знаком.
Нужно бежать, сказал он себе.
Его новая индивидуальность, которая теперь пребывала в дремоте, несла в себе воспоминания о толпах обнаженных людей, роившихся в туннелях, через которые его вели в эту комнату. Все это напоминало людской муравейник или, вероятно, термитник. Как же убежать отсюда, как прорваться сквозь эти толпы?
Дверь открылась, и вошла молодая женщина. За ее спиной, в коридоре, Жанверт увидел более крепкую женщину-охранника, державшую в руках таинственное оружие, похожее на хлыст, с длинной ручкой и раздвоенным концом. Внизу живота у женщины курчавились темные волосы; шапка такого же цвета волос венчала голову. Но в ее лице и взгляде не было того лунатического спокойствия, которое Жанверт наблюдал у большинства этих странных людей в коридорах, а в руках она держала обыкновенный стетоскоп.
Когда она вошла, Жанверт вскочил и встал спиной к стене, укрывшись за полкой.
Женщину его движение, похоже, позабавило.
– Расслабьтесь, – сказала она. – Я хочу выяснить, как вы себя чувствуете.
Она вставила шарики стетоскопа в уши и приготовилась прослушать Жанверта. В этот момент он протянул руку к полке и сбросил кувшин на пол.
– Ну вот! Смотрите, что вы сделали! – воскликнула женщина и наклонилась, чтобы поднять кувшин.
Жанверт резко выдвинулся из-за полки и изо всей силы ударил ребром ладони по ее шее. Женщина упала ничком и больше не шевелилась.
Но за дверями осталась женщина-охранник! Как с ней поступить? Холодный зеленоватый свет из ниши под потолком будто омывал комнату, придавая мертвенный оттенок коже лежавшей у ног Жанверта женщины. Он склонился к ней, пощупал пульс. Потом взял стетоскоп, приложил к ее груди и попытался прослушать сердце. Ничего. Убив женщину одним неистовым ударом, он обрек себя на верную гибель! Но терять времени было нельзя. Жанверт оттащил бездыханное тело в правый угол, к двери, и посмотрел, не осталось ли на полу следов борьбы. Там все еще лежал кувшин, и Жанверт колебался – трогать его или нет. Это запинка и спасла его.
Дверь открылась, и в комнату заглянула женщина-охранник. Жанверт, выпрыгнув из-за двери, схватил ее за голову. Втащил в комнату и резко ударил коленом в солнечное сплетение. Охнув, женщина уронила оружие и согнулась, а Жанверт нанес ей сильный удар. Она упала. Жанверт захлопнул дверь.
