Прыгаю домой, чтобы дать новое направление развития городку.
В поселении с другой стороны проклятого леса всё шло гладко.
До города добрались нагруженные плоты с новыми рабочими руками. Все покупки доехали целыми — инструменты, ткани, посуда.
Парнишка-стеклодув пришёл в себя и уже не выглядел полутрупом.
Я сразу же направил максимальное количество Суори на исправительные работы. Жильё им выдали согласно приоритету. Почти вся деревня уже переехала в новые дома, поэтому жилплощади осталось много, несмотря на большое расширение.
Второй день я посвятил ускоренному сбору камней душ, перебив почти всех зверей в округе. Дальше пока лезть не стал, да и ядер набралось достаточное количество.
Встал вопрос об обращении в новую веру остальных селян. Несколько часов думал на эту тему, пока в голову не пришла отличная мысль.
Этим же вечером Кархен выстругал из чурбана мою фигуру по пояс, продемонстрировав недюжие скульптурные навыки.
Обелиск установили в центре города, когда я собрал народ на внеочередное собрание. Дане пришлось лично объяснять, что к чему. Она справилась хорошо, хотя разумные и были в замешательстве.
Идея следующая: я вспомнил пример обычной церкви. Зачем под её своды шли верующие? Чтобы очиститься от грехов. Очистить местных я не мог — банально не представлял, как это сделать. А вот излечить — это уже другое дело.
На обелиск нанесли иероглифы, которые когда-то нарисовал Лерой. Странно — до сих пор не представляю, как это работает, но раньше, когда кто-то возносил молитву напрямую к алтарю, я слышал просящего.
Сейчас задумка провалилась. Несмотря на мою идеальную память, я, видимо, где-то ошибся — глифы не сработали.
Для проверки я попросил одного из селян, кто хотел излечиться от старого недуга, похожего на ревматизм, вознести молитву.
Никакого отклика, более того — я не слышал его голоса.
Нехитрые умозаключения подарили новую теорию. Возможно, наносящий должен быть не просто верующим человеком, а буквально фанатиком, каким был Лерой.
Но здесь образовалась новая проблема — всей паствы у меня накопилось четыре разумных, три рогатых и одна безрогая, но шипастая леди.
Уже в сумерках пришлось проводить ещё один тест.
Я попросил Адрока нанести символы на новый обелиск. Именно его голос я слышал громче всех, а значит, теоретически его вера самая крепкая.
Когда всё получилось, я даже не удивился, только удовлетворённо ухмыльнулся и приступил к следующему опыту.
Снова к обелиску подошёл просящий об избавлении от ревматизма. Но ничего не вышло, я не слышал его голоса, как и в первый раз.
Бес! Я попал в тупик.
Но просящий на то и просящий — его потребность надо удовлетворить.
Когда быстрое сканирование его организма выявило ложь, я чуть не убил придурка на месте.
Оказывается, никакого ревматизма и в помине не было. Уродец просто побоялся при всех жаловаться на геморрой. Тема неприятная. В молитвах он тоже ничего подобного не упоминал, а значит, произнесённое неискренне не считывалось обелиском.
Пришлось провести разъяснительную беседу, после чего рогатый живо упал на колени и уже честно начал просить об избавлении.
Странности странностями, но сработало. Когда кретин стал честен с собой и со своим господом в моём лице, я его услышал.
Вылечить подобную болячку не составило труда — просто накачать организм магией, не более.
Радостный придурок убежал с резвостью горного козла, а я даже не до конца закончил.
Энергии было потрачено уйма, но скоро, надеюсь, это окупится. Всем лечить геморрой, конечно, не стоит, а значит, надо сконцентрироваться на самых отчаявшихся.
Не успел я отойти от алтаря, как к нам уже спешила заплаканная женщина. Как раз сегодня днём на девочку, играющую неподалёку от поселения, упало дерево. Лесорубы не заметили кроху в высокой траве.
Ребёнку раздавило ноги — случай не из рядовых.
Несмотря на горе плачущей женщины, я не мог пойти в обход молитвы. Надо приучать местных возносить часть энергии: я не альтруист, а даже наоборот.
Пока впавшая в тоску и отчаяние мать искренне просила помочь, стоя на коленях напротив моей гротескной фигуры, я чувствовал, как резерв наполняется чистейшей энергией. Безнадёжность и отчаяние послужили настоящими фильтрами, частицы маны были настолько вкусными в магическом плане, что я даже облизнулся. Идея начала себя окупать.
Мы отправились в дом женщины, чтобы помочь её ребёнку.
Глава 24. Поселение растёт
Девочка, одна штука, без сознания, вся мокрая от пота. От неё так и полыхает жаром. Видимо, маленькая Суори поймала инфекцию.
Ноги выглядят не самым лучшим образом. Кровь остановили, и, судя по корке, девочка уже не первый день в таком состоянии. От смятой плоти пахнет гноем, не понимаю, как девочка осталась жива.
Тяжело дышит, громко стонет и сжимает маленькие кулачки, опутанные лентами.
— Я связала руки, чтобы она не трогала раны, — пояснила осунувшаяся от горя мать.
— Понятно, — киваю. — Это произошло уже давно, почему мне не доложили?
Хмуро смотрю на Дану.
— Сначала тебя не было, а затем эта разведчица, виверн и всё так закрутилось…
Срываться на помощницу — не лучший вариант.
Прикидываю, чем могу тут помочь.
— Силы мало, — ненавижу себя за эти слова, но реальность такова. — На восстановление такого повреждения потребуется много маны.
Мать девочки начинает плакать.
— Что же нам делать, владыка? Последняя надежда на вас…
— Молиться.
— Я сделаю всё, что вы прикажете, — фанатично выдыхает она.
— Ты видела обелиск, молись, а я постараюсь не дать ей умереть.
Суори сразу же выбегает наружу.
— Дана, мне нужны чистые тряпки и тёплая вода, сначала её надо прокипятить. Омой ей ноги, после этого я приступлю к исцелению.
Дану как ветром сдуло.
Ну, приступим.
Осматриваю раны, переходя на внутреннее зрение, позволяющее видеть повреждённую энергетику.
Если в магическом плане обращаться к стихиям, это требует куда меньших энергетических затрат, нежели исцеление. Недаром человек, и вообще разумный, считается венцом эволюции. Перед глазами расцветают токи силы, перевернутые и спутанные.
Места нагноения полыхают в силовом плане, надо срочно исправлять ситуацию, иначе она может потерять ноги.
Дана появляется спустя полтора часа. Пока я занимался изучением структуры, она успела нагреть и остудить воду.
