Вредный дом, беда... И обо всем этом дочка Нины Петровны запретила рассказывать. Странно... Хорошо еще, что есть на свете непослушные старушки!
На третьем этаже ребята молча вышли за Ниной Петровной из лифта.
- Ты мой хороший, ключик мой дорогой, и кому ты будешь служить после меня? - приговаривала Нина Петровна, вставляя ключ в замок.
"Кошку надо иметь, а не с ключом разговаривать", - подумал Филя, когда они вошли в пустую, без мебели, квартиру и стало понятно, что никакой живности здесь нет.
Словно прочитав его мысли, Нина Петровна пожаловалась:
- Целыми днями дома одна, поговорить не с кем. Даже кошку нельзя завести, аллергия у дочки.
- У моей мамы тоже аллергия, но она будет таблетки пить, - сказала Аська. - Чтоб к Барсику привыкнуть.
"Бедная Аськина мама! - весело подумал Филя. - Еще, наверное, ничего не знает про таблетки. Как, впрочем, и про Барсика".
На кухне стоял стол с остатками чаепития.
- Чашечки-блюдечки еще не все увезли, вот сейчас поставлю и отпразднуем мой отъезд, - сказала Нина Петровна. И сразу опять всхлипнула: - Хотя какой уж тут праздник...
Аська не стала дожидаться блюдечка. Вместо него она отлично приспособила свою ладошку, на которой поместился большой кусок торта.
- А почему наш дом вредный? - спросила она, не забывая поглощать торт.
- И ничего он и не вредный! - ответила старушка. - Я вот прожила в нем столько лет, а никакого такого вреда и не почувствовала.
Аська так и застыла с открытым ртом:
- А что же вы собирались нам рассказать?
- Да-да, - поспешил поддержать ее Филя, - вы хотели нам какую-то тайну открыть. За то, что мы ключ вытащили.
Он боялся, что старушка уже передумала, поэтому и напоминал о своем благородном поступке. Мол, долг платежом красен, давайте, Нина Петровна, выкладывайте вашу тайну, раз обещали!
- Не дом вредный, а вредный этот человек. Он во всем и виноват, вот что я вам скажу! Бумаги всякие принес, прибор какой-то с цифирками, которые вспыхивали, когда он кнопку нажимал. Рация, говорит, в вашем доме повышенная.
- Радиация? - переспросил Даня.
- Ага, радиация, - закивала старушка. - Говорит, повышенная эта радиация, здоровье отнимает. А находится она в кирпичах, из которых дом построен. И ничего уже сделать нельзя, а можно только в другое место переехать. Только, сказал, нельзя никому об этом говорить.
- Это почему же? - удивилась Аська. - Почему нельзя, если это правда?
- А чтобы панику не поднимать, - пояснила старушка. - Если все узнают, сразу тако-ое начнется! Паника. А этот человек успокоил нас, сказал, что всех жильцов по очереди будут извещать. По порядку, значит. Вот мы первыми и оказались. И дочка говорит: не болтай, мама, а то нам квартиры не хватит, если все сразу переезжать начнут. А мне от той квартиры только горе горькое...
Ребята недоуменно переглядывались.
"Странная старушка, - опять подумал Филя. - Чересчур болтливая. Наверное, и правда сильно переживает свой переезд, раз так спокойненько нарушила дочкин запрет".
- А вы вот нам рассказали, - сказал он. - И не боитесь никакой паники.
- Жалко вас стало, больно вы детки хорошие, - вздохнула Нина Петровна. - Не хочу, чтоб для вас все неожиданно было, вот как для меня. Да родители ваши, может, все уже и знают. Не говорят только. Ведь и мы знаем, и Петр Семенович...
- Петр Семенович? - насторожился Филя.
- Так ведь и Петр Семенович с этим человеком приходил, - пояснила Нина Петровна. - Горевал тут сильно, все вздыхал. Говорил, что тяжело ему смириться с мыслью, что переезжать надо, но здоровье дороже. А вы уж, ребятки, не сердитесь на старуху, что я вас испугала. По мне, так лучше правду знать. И никакой паники не будет, зря тот человек нас пугал.
- Человек, человек... - недовольно проворчал Филя. - А вы хоть знаете, как его зовут? Кто он?
Старушка призадумалась.
- Кто? - заморгала она. - И правда, кто? Дочка с ним все говорила, я в сторонке слушала. Ясно, человек серьезный, если квартирными делами занимается.
"Серьезный! - хмыкнул Филя. - Вот я сейчас скажу, что меня на Луну посылают, она и будет считать меня серьезным человеком. Дурака, мол, на Луну не отправят!"
- Вспомнила! - всплеснула руками старушка. - Он еще про картины долго разговаривал, портретом своим хвастался.
- Портретом? Каким портретом? Почему? - все вместе воскликнули ребята.
- Потому что дочка моя художница. Они долго про эту живопись беседовали. Наверно, потому она ему и доверилась. Ясное дело - одного поля ягоды.
- А фамилия его... - осторожно начал Даня, чтобы Нине Петровне осталось лишь закончить фразу.
Но она только моргала, вспоминая.
- Не помню фамилии. А может, не сказал? Про выставку они все беседовали. Сейчас выставка проходит - там у дочки моей картины выставлены. Вот он и сказал, что и его портрет есть. Хвастался, что на самом видном месте висит, в центре зала.
Даня толкнул Филю локтем и шепнул:
- Можно считать, фамилию мы знаем. А где, вы говорите, выставка? громко спросил он Нину Петровну. - И как вашей дочери фамилия? Мы обязательно сходим посмотреть.
- Сазонова она, - с гордостью сказала старушка. - Художница Сазонова. А выставка на Кузнецком. Где ж ей еще быть? В Доме художника на Кузнецком мосту.
Зазвонил телефон, и Нина Петровна вышла в комнату.
- Вот это клюет! Вот это клюет! - повторял Филя, глядя в пустую тарелку, на которой совсем недавно было несколько кусков торта.
Аська поняла это как упрек.
- Ой! И правда, я все съела... Ну честное слово, не заметила! Он такой вкусный... А вам не хватило? - растерянно забормотала она, облизываясь вслед последнему кусочку.
Филя отмахнулся:
- Да я не про тебя! Что с тебя взять - жуешь, как обезьяна в зоопарке. Я про расследование. И ты, Аська, права: у нас клюет! Поймать бы только эту золотую рыбку...
Глава VII. РОЗЫГРЫШ
Жалко, что сейчас не каникулы! Столько всего лишнего - уроки, школа... Но зато ненужное время и летит быстро. Особенно если занят при этом своими собственными мыслями. Вчера Филя делал уроки, а думал при этом только о непонятной радиации, о неизвестном человеке, которого Пузырь приводил к Нине Петровне, о Теннисисте, которому вдруг понадобилось следить за его друзьями... Как все это связано?
Вечером Филя прислушивался к разговору родителей на кухне. Нет, вроде бы не говорили они ни о переезде, ни о таинственных событиях в подъезде. Обычный родительский разговор - про папину диссертацию, про какую-то мамину подругу... Значит, им еще ничего не сообщили. И значит, еще есть время, чтобы выяснить эту ситуацию с таинственной радиацией. Жалко, жалко, что завтра полдня придется проторчать в школе!
