Но не стоило торопиться с концовкой. Они с Тэйтом планировали встретиться летом, и если он действительно приедет навестить ее в Нью-Йорке, как обещал, то они посмотрят, что будет дальше.
Ее заметил проходивший мимо мистер Келли.
— Последний взгляд?
— Я еще вернусь сюда. Осенью здесь начнут учиться мои младшие брат и сестра.
— Когда вы увидите школу в следующий раз, она покажется вам намного меньше, — усмехнувшись, заметил Келли.
— Как продвигается ваша книга?
— Вяло, — признался он, печально рассмеявшись. — Преподавание журналистских расследований для старшеклассников оказалось гораздо более трудоемким, чем я ожидал.
— Надеюсь, вы не собираетесь об этом писать?
— Ни в коем случае. Я слишком глубоко увяз в другом проекте. Если повезет, для его окончания найду очередное место преподавателя, только лучше б оно оказалось в какой-нибудь скучной школе.
— По-моему, Гленлейк неповторим.
— Слушай, Кэссиди, мне было приятно видеть тебя на семинаре. Ты умна и трудолюбива. Уверен, ты далеко пойдешь.
Неожиданно для самой себя она вдруг заключила его в объятия. Это было быстро, и он в ответ лишь неловко приобнял ее, но это мимолетное сближение воскресило в памяти все странности с мамой, и девушка пожалела об этом, прежде чем отступить назад.
Мистер Келли явно смутился.
— Удачи! — сказал он, уходя.
Потом Кэссиди увидела пристальный, немного сердитый взгляд Тэйта и догадалась, что он все видел.
Она широко улыбнулась ему и начала, не торопясь, двигаться в его сторону.
Он это переживет.
* * *
Выпуск-2019: Кэссиди Коупленд
25 марта 2019 года, понедельник
Думаю, большинство людей живут своей жизнью, не встретив учителя (допустим, мистера Келли), который мог бы отозвать их в сторонку перед уроком (допустим, перед семинаром по журналистике) и сообщить им (то есть МНЕ), что они сыграли роль в освобождении невиновного человека из тюрьмы, где его могли осудить за УБИЙСТВО.
Моя жизнь вовсе не закончена, мне еще предстоит пройти долгий путь и достичь большего. Но будет довольно круто, если это событие и окажется Самым Главным Моментом моей жизни.
Честно говоря, я мало писала в этом дневнике. Мне приходилось заставлять себя что-то писать. И тем не менее, как и многие другие, я потратила много времени в течение четырех лет, размышляя о том, что стоило бы написать на выпускной странице.
Хм, а не пытаюсь ли я одним ударом выбить мяч за ограду?
Теперь, когда я готова покинуть Гленлейк и выяснить, что там еще есть в большом мире, я очень рада, что смогла оставить свой след в нашей школе. Жизнь Гленлейка, должно быть, определяется не только хорошими оценками, традициями и подготовкой очередного поколения лидеров. Если мы хотим стать настоящими людьми, нам также нужно заботиться о мире за пределами нашего маленького оазиса. И больше всего на свете я горжусь тем, что благодаря Гленлейку мне удалось изменить к лучшему жизнь одного человека.
Надеюсь, социальная справедливость станет моим наследием и частью новой школьной традиции.
* * *
— За то, что седьмое поколение Коуплендов выжило и расцвело в Гленлейке! — подняв воображаемый бокал, провозгласил Коуп, когда они дочитали выпускную страницу Кэссиди.
Йен заметил, что в данный момент они оказались одни в библиотечном отделе документальной литературы.
— Седьмое поколение, — задумчиво подхватила Биз, — весьма поэтично…
— Нечто библейское, — сказал Коуп.
— Вовсе нет, — резко возразил Йен. — Это ирокезы проповедуют, что любые ваши действия отзываются на будущих поколениях.
Заслуженное чувство гордости дочерью за то, что на самом деле было ловко сфабрикованными и коррумпированными махинациями, наполнило его невыразимой грустью. Ведь его замечательную, доверчивую девочку использовали таким образом…
— Ну, разве не ради них мы всё делаем? — спросил Коуп. — Ради следующих поколений.
— Это приятное чувство, — сухо заметила Биз. — Но иногда мы делаем кое-что и ради того, чтобы защитить нынешнее поколение.
Йену не понравились выражение лица матери и тон ее голоса. В них чувствовалось что-то жесткое, что-то, чего он не видел и не слышал с… выпускного года.
— На что вы намекаете? — спросила Энди, как будто у нее возникло такое же отвратительное осознание, как и у него.
Неужели они тоже знали?
— Случается всякое. У молодых горячая кровь, страсти кипят… Но мы не можем позволить им разрушить необходимые нам учреждения.
— Так вы причастны к этому, — побледнев, констатировала Энди.
— Разумеется, мы ничего не приказывали, — добавил Коуп, — хотя оплатили услуги частного детектива. Нам нужно было узнать, ради кого ты оставила Йена, чтобы помочь ему вернуться в нормальную колею. А потом сделали солидное пожертвование для покрытия текущих выплат Рою. Мы не собирались стоять в стороне, позволив продолжаться той истории. Особенно после того, как узнали, что он возил тебя в какой-то наркопритон. Нельзя было позволить погубить единственную настоящую любовь нашего сына.
Энди выглядела потрясенной, и Йен понял, какое бремя она несла с тех пор, как узнала, что Даллас бросил ее не по своей воле.
— А доносчик появился не с вашей подачи? — задумчиво спросила она.
— Нет, — ответил Коуп, — порочный выбор компаньонов на совести самого Роя.
— Мы любим нашего сына больше всего на свете, а он полюбил тебя. Мы хотели помочь освободиться от ситуации, в которую ты попала, — пояснила Биз с невыносимым самодовольством. — Так же как Коуп и все попечители все эти годы помогали другим учащимся, удаляя из школы плохих сотрудников.
— С помощью избиений или угроз избиения? — уточнила Энди.
— Всем остальным хватало намека, — резко бросил Коуп.
Йен удивлялся, почему ему было так трудно сказать что-либо. Почему он чувствовал себя посторонним наблюдателем. Он думал о том, что его тоже обманули. Ведь родители давно знали, что происходит.
— Энди, он же мучил тебя, и мы не могли позволить этому продолжаться, — пояснила Биз в тот момент, когда в дальнем конце стены появилась очередная группа родителей с упирающимся сыном на буксире, чтобы ознакомиться с его выпускной страницей. — Он не захотел уехать и все хвалился той глупой книгой стихов, что собирался опубликовать, заявляя, что она сделает его знаменитым и откроет всем глаза на то, какие нравы царят в таких заведениях, как Гленлейк.
— «Девушка Гленлейка», — тихо пробурчал Йен, вспомнив название из дневника Энди. — А его смерть вообще была несчастным случаем?
