– На тебе всегда столько одежды, когда ты спишь? – прошептал он мне в шею.
Я по-прежнему была в джинсах и футболке. Единственное, что я сняла, – это легкий шерстяной свитер.
– Да…
На самом деле я всегда спала в лифчике. С самого девятого класса, когда груди из пупырышков выперли аж до четвертого номера. Мне нравилось спать, когда груди были спеленуты, упакованы в косточки и кружева. Я снимала лифчик, когда занималась сексом с прежними любовниками, но перед сном снова надевала. Я никогда еще не была с мужчиной, который обратил бы на это внимание или захотел задать вопрос.
На следующее утро осколки света прорезали края плотных штор. Мистер Буржуа сидел на краю постели, изучая меня. Я пошлепала в гостиную и обнаружила Джереми за маленьким столиком в полутемной кухне: он набирал на компьютере какой-то текст.
– Привет.
Я ступила в узенькое пространство между холодильником и металлическим стеллажом, служившим Джереми кладовой. Скрестила руки и зябко обняла себя.
Между нами копилось неловкое молчание. Я прокашлялась.
– Какие планы на сегодня? Может, сходим на бранч и погуляем по улице, окутанные дымкой близости, как вчера вечером? Или вернемся в постель?
Он снова повернулся к компьютеру почти всем телом. Я положила ногу на ногу – правую на левую.
– Мне надо кое-что сделать. И еще сегодня встреча АА. А у тебя?
– Почитаю материал к семинару по информационному праву. Может, днем схожу с Клэр в кино, – я помолчала. Может, следует его пригласить? Он смотрел в компьютерный экран, где на черном фоне светились значки английских фунтов, точек и процентов.
– Что это такое?
– Это видеоигра NetHack в цифровом варианте, – он порозовел и уставился в пол. – Типа как увлечение.
Видеоигра? Увлечение?
– Не смею осуждать, – улыбнулась я. Но меня внезапно пробрала дрожь. Взрослый мужик сидит в темной комнате и играет в видеоигру? От этой клаустрофобной картинки сжалась гортань.
– Это ты сейчас так говоришь. Но я буквально могу играть в нее сутки напролет…
В зеленых глазах не было ни тени легкомыслия – только какая-то темная тень, которую я узнала. Стыд.
– Если она приносит тебе радость, то какой от этого вред? – мой голос звучал пронзительно от фальшивой бодрости. Его лицо чуть расслабилось, но я обняла себя крепче, осознавая острое желание сбежать. – Я, наверное, скоро поеду…
На парковке возле дома я набрала номер Рори.
– Я в нем не уверена, – сказала я.
– Золотко, он же только-только после отношений. Приноси все в группу.
Во вторник утром Патрис, Рори, Марти, Эд и доктор Розен похвалили Джереми за то, что он четко обозначил свои сексуальные границы. Когда я была с Джереми, его признание, что он не готов к сексу, успокоило меня, но теперь их радостные похвалы казались инфантилизацией – типа они тут взрослые, имеющие право на регулярный жаркий секс, а мы – дети, застрявшие на поцелуйчиках и обнимашках. Я ненавидела их веселость и себя за то, что согласилась рассказывать обо всем в обеих группах.
В полуденной группе никаких выступлений команды болельщиц не было. Марни считала, что его сексуальная сдержанность сигнализирует, что он не готов к отношениям.
– Мне это не нравится, – припечатала она, качая головой. Нэн и Эмили удивились, что он не накормил меня завтраком. Мэри поинтересовалась, почему у него нет нормальной кладовой. Я пожимала плечами, глотая один комок стыда за другим.
– Доктор Розен, утренней группе в этом мужчине все нравится. Полуденная не видит ничего, кроме красных флажков. Кто прав?
Резкость критики полуденной группы пугала меня.
– Эти две группы отражают ваш собственный внутренний конфликт. Раскол внутри вас – вы не понимаете, то ли расценивать темп, взятый Джереми, как подарок, то ли придется голодать в этих отношениях. То ли он зависимый геймер, то ли интроверт, который любит компьютеры.
– И как мне узнать, что из этого правда?
– Продолжайте появляться.
– Где?
– Везде.
* * *
Я добросовестно отчитывалась о новостях на каждом сеансе. Все десять членов моих групп знали, что я оплачивала бо́льшую часть наших трапез в ресторанах деньгами, которые скопила за лето. Что мы повсюду ездили на моей машине, потому что его по-прежнему была не на ходу. Что мы в основном проводили время у него дома. Они знали, что, когда он первый раз прикоснулся к моим грудям, я содрогнулась от удовольствия, которое граничило с тошнотой – слишком жирный торт, слишком яркий закат. «Ты не против?» – спрашивал Джереми каждый раз, когда касался моего тела по-новому – поцелуй в живот, рука на верхней части бедра. Утренняя группа обожала его неукоснительную приверженность согласию, но полуденная объявляла ее «типа неубедительной».
Как выяснилось, наш медленный сексуальный прогресс действительно был делом рук доктора Розена.
Однажды вечером, когда мы ласкались в постели, Джереми признался, что доктор Розен велел ему не спешить.
– Он сказал, что мне следует двигаться постепенно, иначе я в итоге возненавижу тебя так же, как ненавидел бывшую.
Очевидно, их отношения погорели не только из-за неразрешенных финансовых конфликтов, но и потому, что сексуальный прогресс обгонял эмоциональную готовность.
Я завернулась в одеяло и чувствовала себя разоблаченной – ведь это мне хотелось большего в физическом плане. Вся ситуация ощущалась как отказ, захотелось спрятать лицо от Джереми, от доктора Розена и от десяти с лишним человек, которые знали, что я хочу секса.
Одна радиостанция провела опрос среди слушателей, который показал, что большинство пар «доходят до конца» к третьему свиданию. Когда я в утренней группе жаловалась, что мы здорово отстаем в этом плане от национальной нормы, доктор Розен утверждал, что мы не готовы. Я заподозрила конфликт интересов – потому что на самом-то деле Джереми был не готов. Доктор Розен стоял на своем.
– Куда вы спешите? – спросил он.
– Я всю жизнь терпела неудачные отношения и сексуальное подавление.
– Тогда что изменится, если вы потерпите еще немного?
Спорить не получалось. Я должна была адаптировать свою стратегию, если хотела, чтобы он дал добро на соитие. Спустя пару минут я подалась к доктору Розену и проговорила самым рациональным тоном:
– Мы можем поговорить о Джереми? Он ищет убежища в видеоиграх. Вам следовало бы подумать о том, чтобы выдать ему предписание проводить какое-то время со своей эмоционально и сексуально доступной подругой.
Кхе-кхе-кхе. Доктор Розен театрально прочистил горло. Перевод: Врешь ты, как дышишь. Я игнорировала.
– Он демонстрирует классические признаки избегания. Он боится близости…
