Мы расстались у выхода из ресторана, и я пошла по Огайо-стрит в сторону Мичиган-авеню. Мои красивые темно-синие туфли цокали по тротуару, когда я повернула на Мичиган-авеню, идя мимо бутиков Tiffany, Cartier и Neiman Marcus. Мои ноги вошли в идеальный отрывистый ритм, а позвоночник был прям, как колонна. Походка – такая, какая и должна быть у женщины, первой в учебе на курсе. Ну и пусть юридическая школа второго эшелона, зато номером один в ней мог быть только один человек. Истина этого числа – единицы – с шипением прожгла тело, превратившись, наконец, в нечто большее, чем абстракция или стыд. Это была энергия, и она принадлежала мне.
Добравшись до дома и вставляя ключ в дверной замок, я уже была уверена, что заслуживаю предложения от «Скаддена» – отчасти потому, что была первой на курсе, но также и потому, что был в этом городе эксцентричный доктор с впечатляющей профессиональной «родословной», который сказал, что я блистательна. И даже если в это мне верилось с трудом, я все равно верила, что он в нее верит.
В итоге я получила два предложения: одно из «Белл, Бойд и Ллойд», где проходила стажировку, а другое из «Скаддена». Клэр сказала, что мне следует идти в меньшую фирму, потому что «Скадден» уработает меня до смерти. Разве смысл психотерапии не в том, чтобы помешать мне согласиться на работу, которая высосет из меня жизнь? Зачем мне жизнь, целиком поглощенная одной работой? Мой любимый преподаватель из юридической школы посоветовал выбрать «Скадден», потому что я молода и энергична, а это слишком хорошая возможность, чтобы ее упускать.
Теперь, когда до принятия решения осталось двадцать четыре часа, я понесла его в группу. С обеда с Жорже и Кларком я выходила захмелевшая от окорока серрано и убежденная в том, что смогу добиться успеха в «Скаддене». Но теперь начали закрадываться сомнения. Не высосет ли «Скадден» меня досуха бесконечными переработками? «Скадден» может стать моим сбывшимся кошмарным сном, если работа не оставит времени работать над отношениями.
Доктор Розен со мной не согласился:
– Заниматься юриспруденцией будет легче рядом с другими блистательными людьми.
Вот, опять это слово!
– Вы могли бы позвонить прямо сейчас, – продолжил он, – и принять их предложение.
Одно дело было ляпнуть горячему парню-сокурснику, что я «динамщица», и совсем другое – передать в руки доктора Розена настолько серьезное решение, зародыш моей адвокатской карьеры. Я сказала, что мне нужно пару минут на размышление. Он пожал плечами, мол, «как пожелаешь», и перенес внимание на других членов группы.
За пятнадцать минут до конца сеанса в груди снова возникло то знакомое шевеление желания и честолюбия – дрожащее, прозрачное, хрупкое, как мыльный пузырик. Окончив первый курс юридической школы, еще до первого звонка доктору Розену, я скачала из интернета анкету-заявление на поступление в юридическую школу Северо-Западного университета. Мое первое место на курсе позволяло перевестись туда и учиться в юридической школе, занимающей восьмое место в стране. Я заполнила анкету и сложила странички в толстый конверт из конопляной бумаги. Но у почтового ящика перед юридической библиотекой пальцы никак не желали взяться за маленькую металлическую ручку на дверце. Плечи не гнулись, бицепсы не напрягались. Будущее, что манило с другой стороны этого почтового лотка, требовало большего, чем могло дать тело. Мне там не место. Я – человек из второго эшелона. Я сделала десять шагов в сторону библиотеки и выбросила конверт в урну.
«Скадден» был престижной фирмой, и я не знала, буду ли к месту там, но страх несоответствия стандартам внезапно утратил всю силу в сравнении с реактивным «да», рвавшимся из груди. Позволить неуверенности и страху помешать согласиться на все, что предлагал «Скадден»? Какой абсурд! К тому же они стали бы платить достаточно, чтобы я могла позволить себе съемную квартиру, выплату студенческих кредитов и терапию.
Пока тикало время группового сеанса, я смотрела на закопченную смогом вершину «Дома ювелиров»
[31] в нескольких кварталах от нас. Я старалась сидеть неподвижно, чтобы это новехонькое виде́ние – моя визитка на плотном белом картоне – не дай бог не испарилось. И мои пятизначные бонусы. И обновленный гардероб. Мой портфель от Tumi. Мои дела и клиенты. Могу ли я принять все это? Могу ли я попытаться?
Попытаться хотелось.
Я подняла перед собой телефон, точно факел.
– Я хочу «Скадден»!
Доктор Розен изобразил руками сложный жест, типа «тогда вперед».
Я откинула крышечку телефона и набрала номер, но замешкалась, прежде чем нажать кнопку соединения. Патрис подвинула кресло ко мне и протянула руку. Я вложила пальцы в ее раскрытую ладонь.
Включилась голосовая почта партнера-кадровика. Когда раздался гудок, я посмотрела на доктора Розена, ища поддержки. Он кивнул.
Я быстро вдохнула. И на выдохе сделала первый шаг в свое будущее.
– Надеюсь, вы знаете, что делаете, – сказала я доктору Розену, закрывая телефон. – Это ведь моя жизнь.
– Может, вы познакомитесь там с будущим мужем, – ухмыльнулся он. Я высвободила руку из ладони Патрис и показала ему кукиш. Я шла на работу не для того, чтобы найти мужа. Он рассмеялся и с удовольствием потер грудь.
У меня появилась новая работа вдобавок к новому дому.
* * *
За пару недель до этих событий мне позвонила Клэр, подруга по юридической школе, и объявила:
– Картошечка
[32], мне нужна новая соседка по квартире!
Я думала, она предложит переехать к ней бойфренду, нашему сокурснику Стивену, но она сказала, что пока не готова к этому шагу.
В кондо Клэр на Голд-Коуст были мраморный холл, круглосуточный консьерж и бассейн. От него рукой подать до юридической школы и три станции на метро до доктора Розена. В гостиной на окнах висели темно-фиолетовые шторы, удерживаемые золотыми бархатными подхватами. У меня будет доступ к тренажерному залу и место на парковке. Все тело затрепетало от удовольствия: подумать только, Клэр меня пригласила! Она пообещала брать с меня столько же, сколько я платила за свою субарендную квартирку с лязгающим радиатором, потолком в пятнах от протечек и древней кухонной техникой. Как я могла отказаться? Десять минут спустя я уже пролистала справочник и вызвала компанию грузоперевозок.
* * *
Вечером того дня, когда я приняла предложение «Скаддена», я вытянулась на кровати и провела инвентаризацию жизни. Новая работа. Новый дом.
В случае смерти Клэр могла вызвать полицию. Или консьержа. Я не умерла бы в одиночестве.
14
Карлос был моим первым другом-мужчиной. Он звонил по дороге в спортзал и возмущался тем, что его жених Джаред слишком много тратит на итальянскую обувь или старинные скатерти. Он возил меня в рестораны в своем миниатюрном серебристом BMW и знакомил с блюдами, которых я никогда не ела (пад тай, осетрина), о которых даже не слышала (кассуле, шаурма). Без Карлоса я бы никогда не попробовала спанакопиту и не отважилась зайти в Barneys. К началу второго года терапии отношения с ним были одним из самых ярких пятен в постепенно обретавшей краски жизни. Когда я похвасталась в группе, что у нас с Карлосом не было ни одного конфликта, доктор Розен вставил:
