Монотонный плеск прибоя и размеренный голос Тычи погрузили Яну в транс. Тыча заметила это и тихонько засмеялась:
– Не спать! Ты хоть помнишь, что до Нового года три дня осталось?
– Помню, – соврала Яна.
– И что ты будешь показывать на елке?
– Ой, – Яна поняла, что весь год носилась с сыном, а про ежегодный отчет о проделанной работе и забыла.
– Сделай что-нибудь такое… умиротворяющее, – посоветовала Тыча. – Нервный был год.
Яна шла домой и думала, какая Тыча все-таки умная. Заодно вспомнила второй этап испытаний, когда она была травницей. Лучшей травницей того мира. И поняла, что знает, как сделать такое успокаивающее зелье, чтобы у Галика даже мысли не возникло шагнуть в Портал.
* * *
В тот же вечер Галик вышел из своего заточения. Объяснялось это просто: утром он обнаружил под дверью красиво нарисованный график, который ежегодно горбился на одной и той же дате.
К графику прилагалась записка. «Я досчитала то, что мы начали той ночью, я подумала, что тебе может быть интересно».
– Новый год? – удивился Галик.
Он уселся думать, что может значить этот странный горб, но ему очень не хватало Виллисы, ее подсказок, ее умения выбивать правду из сухих цифр, ее ироничных вопросов. Пойти к ней и завести разговор? Галик скорее отгрыз бы себе палец.
Можно спросить у свидетелей, но у кого? Старожилов осталось совсем немного. Толстый Роджер ни с кем не разговаривает, к Бене соваться страшно, к Тыче тем более.
От отчаяния Галактион попытался, как Виллиса, систематизировать данные.
Он взял большой лист бумаги, нарисовал на нем ось времени и поставил две точки: «73 года назад» и «Сейчас». Записал под первой точкой: «Перестали пропадать люди». Порылся в памяти и добавил: «Пропала Мила».
На этом Галик застопорился. Они с Виллисой и раньше подозревали, что эти два события связаны, но как?
Галик вышел из дома, чтобы прогуляться, и через десять минут оказался у библиотеки. От стены со смешком отделилась тень.
– Я знала, что ты придешь, – сказала Виллиса.
Галик дернулся. Девушка улыбнулась и протянула ему руку:
– Прости меня. Я всю жизнь жила с цифрами в голове. Я привыкла все мерить ими. Но, наверное, иногда надо все забыть и сказать, что любишь. Да?
Галик замер, а потом кивнул.
– Тогда у меня есть к тебе одно крайне неприличное предложение, – оживилась Виллиса.
Потянув паузу и понаблюдав, как уши Галика наливаются пунцовым, она сказала:
– Давай сделаем на этот Новый год один проект на двоих!
Галик не выдержал и расхохотался.
* * *
Яна поняла, как соскучилась по работе. Конечно, если бы она раньше сообразила вернуться к экспериментам, ей стало бы легче. Она получила бы нужную мутацию, вырастила бы достаточно биоматериала…
Но так было даже интереснее. Яна заказала – и тут же получила – кучу реактивов и оборудования. Целый день она билась над нужной концентрацией, сожгла хроматограф, чуть не отравилась, нюхнув одну неудачную смесь. Но за два дня до праздника у нее появился состав, на основе которого она могла создать зелье. Вернее, аэрозоль. Так лучше, подумала Яна. Ведь успокоительное средство необходимо каждому жителю Острова.
Вечером, уже в темноте, Яна вышла подышать на море. Долго-долго любовалась лунной дорожкой и поняла, что впервые за этот год устала хорошей, рабочей усталостью, от которой хорошо спится.
* * *
Год был таким нервным, что все островитяне горели желанием поскорее его проводить. Под елкой начали собираться заранее, даже толстый Роджер с большим трудом выбрался из своего бунгало и с помощью добровольцев за час доковылял до площади. Якимора не стала дожидаться условленного времени и вышла на помост.
Ее встретили аплодисментами.
– Спасибо-спасибо, – низко поклонилась ведущая, – это очень важно для меня. Ведь я впервые буду вести церемонию одна, без Седого.
Зрители притихли. Обычно про ушедших старались не упоминать во время праздников.
– И вы знаете, – грустно продолжила Якимора, – я поняла, что не справлюсь одна. Поэтому…
Девушка сглотнула, и многие из собравшихся рефлекторно сглотнули вслед за ней.
– …сегодня мы снова вместе будем вести церемонию! – выкрикнула Якимора и кивнула Фрицу.
Тот сделал неуловимое движение рукой – и рядом с девушкой вспыхнула голограмма Седого. Толпа завопила от восторга. Кто-то свистел, кто-то бешено хлопал. Фриц довольно улыбался.
– Соскучились? – голос Седого перекрыл улюлюканье толпы. – Я тоже! Поэтому сегодня я весь вечер с вами… Если, конечно, адская машина Фрица опять не заглючит, а у вас есть чем похвастаться.
Люди засмеялись. Яна вдруг поняла, что и она от души хохочет. «Нервное», – подумала она и проверила мешочки на поясе. Конечно, можно было заправить смесь сразу в пульверизатор, но ей хотелось немного поизображать колдунью.
– И первый проект вы уже увидели, – подхватила Якимора. – Спасибо гениальному Фрицу, который придумал, как оживить Седого. Пара слов, Фридрих!
Фриц получил микрофон и признался:
– Ну, во-первых, идея не моя. Это Яна придумала…
Яна, получив свою порцию аплодисментов, поклонилась.
– Во-вторых, это не совсем оживление. Это оптическая иллюзия, которая управляется нейросетью…
– Фридрих, дорогой, – перебил Седой с напускной строгостью, – давай ты будешь оскорблять меня потом, после Нового года.
Все снова засмеялись.
– А сейчас, – продолжил Седой, – переходим к следующему участнику…
Это был лучший Новый год на памяти Яны. То ли нейросеть шутила лучше, чем Седой при жизни, то ли всем очень хотелось поскорей забыть все проблемы уходящего года, но хлопали и смеялись больше обычного.
Островитяне сменяли друг друга, получали свою порцию восторгов за любую ерунду. Якимора расхулиганилась и несколько раз прошла сквозь Седого, который по этому поводу потешно негодовал.
И вот на помост выскочили Виллиса и Галик.
– Привет! – крикнула Виллиса. – Мы решили вдвоем! Можно же?
– Ну не знаю, не знаю, – притворно заворчал Седой.
– Конечно, можно! – разрешила Якимора.
– Тогда мы расскажем об открытии, которое сделали в этом году. – Виллиса толкнула Галика локтем. – Давай.
– В общем, – начал Галик, – мы выяснили, что с Острова можно уйти.
Яне показалось, что у нее остановилось сердце. Народ затих.
– Ну конечно, – попыталась спасти ситуацию Тыча, – в Последний Путь…
– Нет-нет, – замотал головой Галик, – по-настоящему уйти. Живьем.
