– А проводите вы его не самым лучшим образом. – Аська наконец улучила свободную от еды секундочку. – Разве с нами интересно?
– Еще как! – воскликнул телохранитель. – Живые люди! Большая редкость…
– …в тире, – сквозь жевание добавила Аська.
– Почему в тире? – удивился Сергей.
Аська объяснила:
– В тире, рядом с мишенями, люди встречаются редко, не правда ли?
Серый опять захохотал и от удовольствия даже застучал кулаком по коленке.
«Неужели и правда у него такая скучная жизнь, что он радуется тупым Аськиным остротам? – удивился Филя. – Наверное, он добрый человек, если так тянется к юмору. А юмора не очень-то, наверное, много рядом с этим Приколом».
– Вот у вас выходной, – сказал Филя, – а вы просто бродите по набережной от скуки. А между прочим, здесь рядом интересный дом. Там жил Волошин – поэт и художник. Видели, наверное, человеческий профиль на Карадаге? Это он. Или вы уже были в музее?
– Да… – замялся Сергей. – Как сказать… И был, и не был.
Филя даже растерялся от такого ответа. Что это значит? Пока он задумчиво ковырял вилкой в каком-то морском салате, Аська проурчала:
– А сколько концертов у вас в программе? Правда единственный? Или это вы для рекламы написали? И где вы остановились? Мы, например, в палаточном городке.
– Нет, не в палаточном городке мы остановились, – усмехнулся Сергей. – Совсем не в палаточном! А концертов… Не знаю, как Филипп решит, так и будет. Он может и в последний день вдруг всю программу изменить.
– Капризный, да? – уточнила Аська. – По-моему, все звезды капризные.
– А по-моему, нет, – ответил Сергей. – Я знаю некоторых совершенно некапризных звезд.
– А кто это? – сразу загорелась интересом Аська.
– Ну… – Сергей призадумался, вспоминая. Наверное, непросто было вспомнить абсолютно некапризную звезду.
«Да он ничего нам не скажет! – вдруг понял Филя. – Слушаем всякую чепуху… Где остановились – не говорит, был ли в музее – непонятно, сколько концертов – неясно. Вот это конспиратор! Кажется, болтает без остановки, а на самом деле – никакой информации. Только кличку свою сообщил, чтобы в доверие втереться. Кардинал несчастный! Действительно, серый. В смысле, хитрый, как серый волк».
И тут Филя рассердился. До этого он долго прикидывал и придумывал, как бы поаккуратнее расспросить про отношения Филиппа Приколова с Испанцем. А теперь решил спросить прямо. Вдруг прямой вопрос приведет телохранителя в замешательство? Во всяком случае интересно посмотреть на его реакцию. А то уже начинает надоедать эта глупая болтовня с пустым хохотом. Чувство юмора у Сергея, как Филя понял, есть. Но не намного выше, чем уровень щекотки.
– А Филипп Приколов с Испанцем друзья, да? – поинтересовался Филя. – Наверное, с детства. Или в консерватории вместе учились. Иначе и не объяснить их дружбу.
За столиком вдруг воцарилось молчание. Это было настолько неожиданно, что Филя вскинул голову.
Серый смотрел на него в упор. Без всякой улыбки. Филя поежился под этим взглядом. Даже Аська с испугом переводила взгляд с Серого на Филю и обратно, не понимая, что же так изменилось в общем веселом настроении.
– Воспитанные люди, – медленно и отчетливо проговорил Серый, – не говорят об отсутствующих.
Аська сразу прыснула, чуть не поперхнувшись остатками своего пиршества. Как ни удивительно, но все вазочки с салатами перед ней были пустыми.
– Вы что-то путаете! – воскликнула она. – Это правило совсем не так звучит. А о ком же еще говорить, как не об отсутствующих? Что, надо ждать, пока они все сюда придут?
Филя молчал, пораженный реакцией Сергея. Вот так бросился телохранитель на защиту своего боссика!
«Значит, – подумал Филя, – направление моих подозрений выбрано верно».
И вдруг с Аськой что-то случилось. Уставившись куда-то расширенными от страха глазами, она медленно поползла под стол. У Фили даже мелькнула мысль: все, отравилась Аська или объелась по крайней мере. Но когда он быстро взглянул в ту сторону, куда смотрела и она…
Рядом с кафе по набережной шли Даня, Аня и все без исключения родители. И вдобавок еще Коля Липов. По их шарящим по сторонам взглядам было понятно, что они кого-то ищут. И нетрудно было догадаться, кого. А Филя с Аськой здесь рассиживаются, совершенно позабыв о папах и мамах, о Дане и Ане, о всех обязанностях и обещаниях…
Хорошо, что родителям и в голову не приходило искать Аську и Филю в кафе. Они смотрели в сторону киосков, аттракционов, а в нужную сторону ни разу не глянули.
– Из-звините… – прошептал Филя. – Нам, кажется, пора. Наверное, еще увидимся.
– Только, чур, в нормальной обстановке, ладно? – ухмыльнулся Серый. – Без всякой слежки друг за другом.
Филя машинально закивал, вытаскивая Аську из-за стола.
– Нам быстренько в лагерь надо проскочить, – шепнул он ей. – Как будто мы давно уже там. И просто с ними разминулись.
Родители, как назло, остановились у самого входа в кафе. Мамы обступили лоток с украшениями, а папы стояли рядом, переминались с ноги на ногу и поглядывали по сторонам. Конечно, незамеченными мимо них проскочить не удастся. Филя с Аськой притаились за огромной пальмой, росшей прямо посреди кафе.
– Спасибо сказала? – шепотом спросил Филя Аську. – Только лопать мастерица.
Аська повернулась обратно и застыла. И дернула Филю за руку, привлекая его внимание.
Рядом со столиком, за которым они только что сидели, стоял человек. Тот самый Аськин обидчик, который пугал ее собакой, тот самый человек в перевернутой бейсболке, который совсем недавно шептался с Испанцем! И он… спокойно разговаривал с Серым!
Забыв о всякой осторожности, Филя метнулся обратно. Он приближался к столику таким образом, чтобы Серый не заметил его за спиной своего собеседника.
– Гена просит три дня, – сказал Бейсболка.
– Два! – коротко ответил Серый. – И ни минуты больше.
Филя услышал, как Бейсболка громко хмыкнул:
– Мое дело маленькое. Передать-то я передам…
– Больше от тебя ничего и не требуется.
«Ну и голосок у Серого Кардинала! – подумал Филя. – Прямо мороз по коже!»
Но тут Бейсболка отступил в сторону, и телохранитель удивленно уставился на Филю.
– Извините, – поспешил объяснить Филя свое внезапное возвращение. – Мы забыли поблагодарить. Большое спасибо.
– Не за что. Это вам спасибо за компанию, – безразличным тоном сказал Серый.
Видно было, что мысли его уже заняты другим.
