Элис обернулась, заметила, как Пол скрылся в «гримёрке», уставилась в окно, сделав несколько шагов к низкому подоконнику. Там, в темноте пронизанной искусственным освещением падал снег. Точно такой же, как в любой части света. В России, Англии, США. Падал и таял, не долетая до земли. А ведь она давно-давно не видела снега – белого, чистого, искрящегося, – подумала вдруг, смотря сквозь отражение в стекле.
Резко обернулась, замерла, захваченная мужскими руками с двух сторон, прижатая телом, впечатанная в ребро подоконника. Саша стоял невыносимо рядом, близко до отчаянного желания завизжать. Она уставилась на белую рубашку, понимая, что если поднимет взгляд – пропадёт. Все слова о гордости, достоинстве, чести – всё проваливается в небытие, когда мужчина, которого любишь всем сердцем, находится настолько близко, что кажется, слышно его сердцебиение. Чувствуется аромат селективного парфюма, свежего дыхания. Силы, перед которой Элис не могла устоять.
Глава 36
– Девочка, моя девочка, – горячо, по-особенному надрывно шептал Саша. Элис ощущала, как дрогнули горячие пальцы у её лица, обводя по контуру, слышала глубокое, частое дыхание, видела дёрнувшийся кадык. – Девочка.
– Отойди, – просипела она, на большее не хватило сил. – Отойди, пожалуйста.
– Нет, – гладковыбритый подбородок качнулся, словно маятник туда-и-обратно. – Невыносимо без тебя, Алиса Щербакова.
Элис не подняла взгляд, чтобы не встретиться с льдистым. Не поддаться порыву, не послушаться глупого-глупого сердца, не внять отчаянному желанию вцепиться в плечи Саши и не отпускать никогда в жизни, до конца мироздания. Пусть бы сейчас ударила смертельная океанская волна, настигла ядерная зима, смело водородным взрывом. Пусть бы никогда не настал следующий миг.
– Алиса? – Саша дёрнул на себя Элис, обхватывая рукой поясницу, впечатывая в себя. Идеально, безупречно, виртуозно.
Ми бемоль мажор – тональность любви, преданности и сокровенного диалога с Богом. Вот только Богом стала Алиса Щербакова. Его девочка. А он – её.
Как встретились их губы, Алиса не помнила, лишь чувствовала, что проваливается глубже и глубже в колющую нежность на грани страсти, граничащей с откровенной похотью. Его язык поглаживал, играл, настаивал, и она соглашалась. Соглашалась на всё, авансом. И пусть стыдно, грешно, опасно. Пусть не пройдёт и часа, как она – Элис Эмон – пожалеет о своём грехопадении, но разве можно устоять перед мужчиной, когда идёт двадцать первый год, а каждая клетка организма любит его. Кричит о своей любви отчаянно, горько, жадно.
Элис Эмон спас шум в конце длинного коридора. Воспользовавшись заминкой, она вывернулась из крепких, на миг показавшихся надёжными, рук и стремглав заскочила в «гримёрку». Переоделась быстро, будто воровала собственные вещи, борясь с тремором рук, и не слишком долго думала, когда Пол открыл окно, впустив холодный, океанский ветер в крохотное помещение.
Первый этаж, она сумеет выбраться.
– Пол, у нас будут проблемы, – в последний момент замялась Элис. Сигнализация, охрана, камеры.
– Творческие люди подвержены внезапной смене настроения, а русские женщины – безумны! Мне не нужно было оказывать столько внимания той блондинке, ты бы не расстроилась настолько, что перепутала окно с дверью.
– Тебя арестуют.
– Адела будет в ярости, – засмеялся Пол, подсаживая подругу, чтобы подстраховать. В урождённом Пауле Бриделе проснулся самый обычный уездный Пашка.
Элис бежала вдоль дорожки, не оглядываясь, не понимая, зачем она убегает, кляня себя, ругая на все лады. Только, если бы она осталась, если бы только осталась – она бы позволила Саше обмануть себя. Снова.
Классик неправ. Элис Эмон не радовалась лжи, но и правду она знать не хотела.
Правда состояла в том, что Алиса Щербакова любит Сашу. Её Сашу! Отчаянно любит. Горько. Навсегда.
С размаху Элис врезалась в высокого, крупного мужчину, наступила на ногу в треккинговом рыжем ботинке огромного размера, упёрлась ладонями в широкую грудь. Она зачастила извинения на английском, спеша уладить неприятную ситуацию.
– Элли? – услышала смутно знакомый голос.
Подняла взгляд и помимо воли улыбнулась Арттери – человеку-медведю родом из страны Суоми. Вязаная шапка с этническим рисунком, спортивная куртка, тёмные джинсы, румянец, появляющийся у рыжих людей от сильного ветра или на морозе.
– Куда торопишься, Элли?
– Я… я хочу увидеть Ниагарский водопад и океан, – почему-то ляпнула Элис. Она действительно хотела увидеть, хотя бы океан, только к чему ей вести задушевные беседы с Арттери, человеком ещё более посторонним, чем Александр Хокканен.
– Хорошо, – всё, что ответил Арттери.
Будто несущаяся по территории Колумбийского университета к Ниагарскому водопаду девушка – обыденное явление. Целыми днями человек-медведь только и делал, что ловил таких девушек и показывал им океан.
Глава 37
Элис зажмурилась, приоткрыла один глаз. Сквозь щель портьер пробивался навязчивый солнечный луч, скользил по полу и устремлялся по телу к глазам. Недовольно пошарила под подушкой, нацепила маску для сна, вытянулась на постели с твёрдым намерением уснуть во что бы то ни стало.
Примерно через сорок минут пришлось признать поражение. Элис раздражённо встала и поплелась на кухню. Недовольное шлёпанье босых ног раздавалось по квартире пока она спускалась на первый этаж, больше глядя на собственные пальцы на ногах, чем по сторонам.
Кухня, совмещённая с гостиной, встретила залитым солнцем пространством. Слепящий белый цвет фасадов и стен резанул по глазам, Элис невольно зажмурилась. Где привычные дожди, хмурые тучи, нескончаемая изморось, прохладная погода, ветра? Почему в разгар мая в Лондоне настолько яркое, высокое солнце?
Плюхнулась на кожаный диван бледно-салатового цвета, вытянула ноги и неизящно потянулась, игнорируя присутствие второго человека в кухонной зоне. Пол сидел за столом, смотрел в телефон, время от времени отпивая оглушающе ароматный кофе. В белоснежной футболке он выглядел бодрым, полным сил, выспавшимся на все сто процентов, несмотря на то, что прилетел – так же, как и Элис – накануне поздно вечером, а ночь провёл не один.
– Чем будешь заниматься? – Пол поднял глаза на понуро опустившее голову полусонное создание на диване.
– Ничем.
– Понятно. Продуктов заказал, встретишь курьера?
– Ладно, – Элис пожала плечами, затем бросила на Пола благодарный взгляд.
Что бы она делала без верного соседа и напарника? Погибла бы, если не от одиночества пустынной квартиры, в те дни, когда возвращалась в Лондон, ставшей для Элис Эмон домом, то от голода точно. Иногда казалось, справиться со свалившимися нагрузками она не в состоянии, её психика просто не приспособлена к бесконечным разъездам, галдящим вокзалам, смене лиц и декораций. Организм отказывался приспосабливаться к долгим перелётам, смене часовых поясов и климатических зон. Возвращаясь из Дубая в январе, она находилась на грани простуды, а после перелёта из Нью-Дели Элис лежала пластом, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.
