Быстренько определив на глазок самую низкую часть стены, Петич подставил в этом месте велосипедную раму, встал на неё и вцепился руками в верхний край кирпичей. Подтянулся - и через секунду уже лежал животом на стене. Окинув взглядом дворик, Петич понял, что успел в самый раз, потому что через мгновение уже не узнал бы, куда скрылись отец Николай со своим собеседником. А так он заметил, что за ними закрылась дверь низенького белого флигелька. Со стороны церковного дворика вдоль стены шли строительные леса - для малярных работ. Петич спрыгнул на них.
Куда же дальше? Он взглянул на флигель, на пустой двор, потом на колокольню. И мгновенно сообразил, что будет сейчас делать. Петичу даже показалось, будто он видит себя со стороны. Как фильм знакомый смотрит, в котором герой собирается проделать уже известные трюки.
Пробравшись по лесам к самой колокольне, он перебрался на её площадку, поднялся по крутым ступенькам и через полминуты уже стоял рядом с колоколами. Выбрал два самых больших, языки которых были похожи на продолговатые гири, нагнулся и расшнуровал кроссовки, вытащив из них длинные шнурки. Одним шнурком Петич связал два тяжелых языка колоколов, осторожно подтянув их до отказа друг к другу. А второй шнурок привязал к первому, натянутому, и оставил болтаться свободно. Потом достал из кармана зажигалку, с которой не расставался никогда - мало ли для чего может пригодиться зажигалка! - и поджег болтающийся шнурок. И сразу же затушил пламя. Мерцающий светлячок, задымив, медленно пополз по шнурку вверх. Если он не погаснет, то через несколько минут доберется до натянутого шнурка, и тот, перегорев, лопнет. И тогда... Конечно же, освобожденные языки со всего размаху бабахнут по колоколам. На это, во всяком случае, надеялся Петич. Сюда бы, конечно, какую-нибудь резинку, чтобы привязать к языкам, усилить их удар. Но не мог же Петич носить в своих карманах целый арсенал для всяких трюков! Совсем он не собирался сегодня звонарем быть!
Петич ещё раз осмотрел свою работу. Неужели, качнувшись, языки не дотянутся до поверхности колоколов? Да нет, достаточно они тяжелые, чтобы хоть прикоснуться. А прикоснуться - это уже серьезный "бум-м!" Светлячок, алея на ветру, полз по шнурку вверх.
А Петич уже спешил вниз. Кроссовки, правда, неудобно болтались на ногах, но все же не слетали.
"Хорошо, что не надел другие, на липучках, - успел подумать Петич. Где бы я тогда нашел веревочки для замедленного тления?"
Он притаился за углом флигеля и стал ждать. Время шло томительно. А вдруг ветер погасил тлеющий огонек? Но не успел Петич забеспокоиться по-настоящему, как раздался двойной гудящий удар. "Бум-бум-м!" - загудел воздух во дворе церкви. Больше ударов не последовало, но гул ещё стоял, и продолжаться будет, наверное, с минуту, затихая. Хороший звон, что и говорить. Прав был специалист по колоколам!
Дверь флигеля распахнулась. Петич метнулся подальше за угол.
- Что это? Мистика какая-то... Ведь там никого нет! - услышал он уже знакомый бас.
- Может, рабочие забрались? - предположил отец Николай. - Но они воротами занимаются, не могли самовольно...
Как и рассчитывал Петич, священник с мастером поспешили к колокольне. Сколько им понадобится времени, чтобы подняться туда? Минут пять. Этого вполне хватит! Ведь Петич успел заметить, что у отца Николая ничего в руках не было. Значит... Значит, если был у него с собой камень, то священник оставил его во флигеле! Петич мгновенно юркнул в открытую дверь.
Он сразу бросился к массивному столу, на краю которого лежал толстый черный кейс. Вот оно, свершилось! Руки не слушались Петича, пока он старался открыть тугие замки-защелки. А вдруг кейс закрыт на шифр? Неужели придется уносить его целиком? Время таяло, как песок в песочных часах. Чуть не содрав ногти, Петич рванул защелки. И крышка кейса откинулась...
Глава VII. ОПАСАЙТЕСЬ ЛЫСЫХ И УШАСТЫХ
Вилька ждала на остановке. Она любила выходить навстречу маме, когда та возвращалась из больницы после ночного дежурства. Открывалась дверь автобуса, и усталое мамино лицо сразу озаряла улыбка.
- Вилюська! - шутливо грозила она пальцем. - Сколько раз я говорила тебе: не надо торчать на остановке. Как бездомная или попрошайка...
Но все равно: если Вилька была дома и знала, что вот-вот приедет мама, то обязательно шла к остановке. И по дороге, конечно же, покупала свой любимый белый пористый шоколад. Если были деньги. Половина плитки себе, половина - маме. Так они и шли к подъезду, откусывая от полуплиток, и весело щебетали, как подружки. Потому что при встрече с Вилькой у мамы мгновенно исчезала усталость, и она становилась похожа на девчонку.
Но сегодня проходил автобус за автобусом, а мамы все не было. И это была, как ни печально, очень даже привычная ситуация. Вилька даже не волновалась по этому поводу, а скорее, просто расстраивалась. Она знала, что сейчас вернется домой, перезвонит в больницу и ей скажут, что мама занята - срочная работа. А какая может быть ещё срочная работа после ночного дежурства? Значит, приехала "Скорая", и мама решила остаться помочь своим коллегам... Вилька и звонить не хотела. С таким настроением лучше уж сидеть здесь, на остановке, до конца. Пока не приедет мама.
Вилька не заметила, как съела свою половину шоколадки, потом, задумавшись, и мамину. Она привычно подняла глаза на окна очередного автобуса. Их проехало уже так много, что Вилька спокойно скользила взглядом по окнам и опять погружалась в свое противное настроение, как в сон. И вдруг она увидела... Якубовича! Конечно, не телеведущего - вряд ли он ездит на автобусах - а того самого ученого, друга Ганнибала. Вильку словно ужалили. Она вскочила со скамейки, одним прыжком достигла двери и уперлась в уже закрывающиеся створки. Хорошо, что не толстая - протиснулась.
Конечно, Вилька переживала. Приедет мама и никто её не встретит. Но что делать - в конце концов, не каждый день Вилька встречает её. Только когда получается. А сегодня, ясное дело, не получилось. Не могла же она спокойно пропустить такой случай! Петич, чтобы встретиться с этим "Якубовичем", столько бы времени потратил. И даже к Тихоне за помощью обратился бы. А тут Вильке повезло: сейчас выследит ученого, узнает, где он живет, и скажет Петичу адрес. А тот, конечно, удивится: как это она смогла в одиночку провернуть такое дельце? "Молча!" - подмигнет Вилька своими разноцветными глазами. Сначала голубым, потом зеленым.
Из всех знакомых один только Петич совсем не обращает внимания на её достопримечательность: разноцветные глаза! Сначала их заметил, конечно, Ларик. Он вообще считает, что в этих глазах заключен особый Вилькин талант к слежке.
"Ты не пробовала, - спрашивал Ларик, - следить сразу за двумя людьми?"
Шутка, конечно, но то, что взгляд у Вильки особенный, не такой, как у мальчишек, проверено неоднократно. А потом и режиссер Кит Китыч обратил на Вильку внимание - сразу предложил сниматься в кино. И после съемок посоветовал не зарывать свой талант в землю, а становиться в будущем самой настоящей актрисой. И художник Ганнибал Абрамыч с первого взгляда на Вильку потянулся за бумагой и карандашом - делать наброски портрета. Сколько раз потом Вилька позировала ему! Очень выразительные получались портреты. Даже казалось, что Вилька на них выглядит живее, чем в зеркале. А Петичу - хоть бы что! Все равно ему, какие у Вильки глаза...
