Все случилось так неожиданно…
Этот потрясающий вечер вдруг обратился в кошмар.
Я не могла и не хотела отпускать Зака одного в таком состоянии. В конце концов, я просто хотела быть рядом с ним, когда Аманда… умрет.
Эмма сказала, что это случится очень скоро. Через несколько часов. Состояние миссис Роджерс резко ухудшилось. Этого никто не мог предвидеть.
Мы поднялись на четвертый этаж в абсолютном молчании. С нами в кабинке находилось несколько врачей. Трое молодых мужчин кидало на нас любопытные взгляды, и мне хотелось накричать на них, чтобы они перестали глазеть. Но Зак не обращал на это никакого внимания.
Попав на нужный этаж, я схватилась за его рукав.
— Эмма! — воскликнул он, увидев в конце широко коридора полную чернокожую женщину.
Она плакала.
Нет.
Она рыдала.
Зак существенно замедлил ход, и теперь я могла не волноваться, что он убежит, оставив меня далеко позади себя.
— Эмма? — голос Зака надорвался от волнения.
Женщина, высморкавшись в платок, поднялась со скамьи и подошла к нему.
— Мне очень жаль, Зак, — она заключила его в мимолетные объятия.
— Я не… — он пошатнулся назад, не сумев договорить.
— Аманда умерла час назад.
Как раз столько времени нам потребовалось, чтобы добраться до больницы.
— Нет, — сказал Зак.
Похоронив громкий всхлип в ладони, которую прижала к губам, я подошла к нему, чтобы взять сжать его ледяную ладонь.
СОРОК ВТОРАЯ ГЛАВА
Я влетела в дом, перечисляя про себя вещи, которые мама сказала привести ей в больницу. Нельзя затягивать с поисками и сборами, так как Зак ждал меня снаружи. Я предложила ему войти, но он отказался, сказав, что ему нужно о чем-то переговорить с отцом.
Метнувшись по лестнице на второй этаж, я ворвалась в родительскую спальню и подбежала к комоду. Достав из нижнего ящика дорожную сумку, обшарила остальные полки и шкаф, взяла несколько футболок, штаны, халат, и косметичку (для чего она маме в больнице?) из ванной.
Доктор Смит сказал, что мама пробудет в больнице не меньше недели. Это сильно огорчило ее — она хотела возвратиться домой вместе со мной. Но мы с доктором хором назвали ее сумасшедшей. После долгих пререканий мистер Смит пообещал, что привяжет маму к койке, если та вздумает учудить в своем нелегком положении. После этого мама сдалась.
— Вроде бы все, — издав громкий вздох, я посмотрела на собранные вещи.
Шаркнув замком сумки, я оставила ее в коридоре и убежала в свою комнату, чтобы переодеться. Натянув на себя джинсы с красной футболкой, я мельком посмотрелась в зеркало, пригладила торчащие во все стороны волосы и вышла. Закинула сумку на плечо и поплелась к лестнице. Запнувшись носком о последнюю ступень, я едва не улетела вперед.
Вытерев вспотевшие ладони о шершавую джинсовую ткань, я остановилась, так как заметила сбоку движение.
— Наоми?
Серьезно?
Какого черта он все еще здесь?
Резко повернув голову и сверкнув глазами, я увидела отца, сидящего на кресле в гостиной. Его ладони были сложены вместе, локти упирались в колени, а голова, до этого опущенная вниз, медленно поднялась. Непроницаемые черные глаза взирали на меня с грустным любопытством.
Ярость охватила меня, и я сбросила с плеча сумку.
— Проваливай отсюда, — прошипела, ощущая, как тело стремительно превращается в пружину.
Больше не имеет смысла сдерживать себя рядом с ним. Раньше я делала это для мамы, но сейчас, когда ей обо всем известно, лучше бы ему находиться подальше от этого дома, иначе я за себя не ручаюсь.
Вяло усмехнувшись, отец кивнул и под скрипящее сопровождение кресла встал с него.
— Я как раз собирался это сделать, — пробормотал он, почесав скулу. Отведя ногу в сторону, он подтолкнул ею к себе черный чемодан, который я не увидела из-за дивана.
Действительно сваливает? Хоть на это у него хватило совести.
— Тогда поторопись, — мои сжатые до боли кулаки начали слабо трястись. Как же мне хотелось врезать ему.
Знал ли он, что приключилось с мамой?
Если да, то он действительно самый редкостный в мире козел.
Если нет, то никогда не узнает. Я не позволю, чтобы нашлась причина, из-за которой он задержался бы здесь хотя бы на минуту дольше.
— Я… послушай, Наоми, — начал он.
— Ты не понял? — я рявкнула, оборвав его. — Проваливай. Из нашего. Дома.
Отец насупился и характерно скривил губы.
— Сначала я должен сказать кое-что.
Он что, оглох?
— Не надо ничего говорить, — мое терпение почти иссякло. — Просто исчезни. Навсегда. Сделай так, чтобы ни я, ни мама больше никогда не увидели тебя. Это единственная полезная вещь, на которую ты способен.
Я отчаянно желала, чтобы мои слова задели его. Я хотела обидеть его. Я хотела сделать ему больно.
— Может быть, ты права, — вдумчиво произнес он, опустив глаза.
Может быть? Я абсолютно уверена в том, что сказала!
— Но я все же скажу, — заявил спустя мгновение.
— Не…
— Извини меня, Наоми.
Я подавилась потоком ругательств.
— Да иди ты к черту со своими извинениями, — скривилась я.
— Я хотел бы извиниться и перед Линдси перед тем, как уйти.
— Только попробуй приблизиться к ней хотя бы на милю, — зарычала угрожающе, делая шаг в его сторону.
— Не приближусь. Успокойся, — отец покачал головой. — Все это чертовски дико, на самом деле. Хах, — он ухмыльнулся.
Что-то в этом кажется ему смешным?
— И получилось как-то неудобно, — добавил он, отправив свой взгляд к потолку.
Издевается?
— Как-то неудобно? — пропищала я, делая еще один шаг навстречу к предмету моей ненависти. — Ты изменил маме. Вчера ты стоял и врал ей, глядя прямо в глаза. Ты выставил меня обманщицей, хотя лжец ты.
С убийственно невозмутимым лицом он смотрел, как я приближаюсь к нему.
— Ты — несчастный кусок дерьма, — во мне все кипело от гнева. — Ты причинил маме столько боли. Из-за тебя, полного придурка, она вновь страдала. Ты вернулся в ее жизнь, когда она только начала жить заново. Ты разбил ей сердце. Ты все разрушил.
— Я знаю, — тихо произнес он.
— Плевать я хотела, что ты знаешь об этом! — я разгорячено вскинула руками. — Я никогда не хотела, чтобы ты вернулся. Я надеялась, что этого не случится. Нам прекрасно жилось с мыслью, что ты не вернешься в нашу жизнь.
