— И я делала. Наплюнула на все. Ушла от мужа. Оставила Зака… — голос сорвался на шепот. — Нашла любовника и уехала с ним черт знает куда. Я думала о том, что мой муж и сын страдают без меня. Но чтобы мне тоже не было больно, я всеми силами старалась забыть их.
Подняв исхудалую руку, она прикрыла ладонью верхнюю часть своего лица. Затем медленно опустила ее, проведя по носу, выпирающим скулам, губам.
— Я никогда не задумывалась о деньгах и о том, что могу быть кому-то должна. Все решал Джеймс. Я лишь наслаждалась беспечной жизнью, сидя у него на шее. Но я совершенно забыла о том, что существует долг перед высшими силами. Перед Господом, который наказал меня за мои ошибки. Он дал мне возможность прожить хорошую жизнь с любимыми людьми, которые заботились обо мне, но я пренебрегла этим шансом. Его счастье было неправильным в моем понятии. И потребовалось много лет и злокачественная опухоль, чтобы осознать, что понятие неправильного счастья было как раз таки у меня.
Всхлипнув, миссис Роджерс одарила меня долгим взором.
— Думаешь, еще не поздно получить прощение за то, что я сделала?
Я должна ответить?
Фух.
— Я… не знаю, — я чувствовала толику вины за то, что действительно не могла дать ответ на ее вопрос.
Аманда прерывисто выдохнула.
— Вот и я не знаю, — теперь ее задумчивые глаза изучали ясное небо. — Когда умираешь, невольно начинаешь задумываться о высшем снисхождении. О высшем прощении за совершенные тобою грехи. Начинаешь верить в Бога, потому что он единственный, кто может избавить тебя от этого бремени. Но запомни — оттолкнешь веру сейчас, она непременно сделает это в будущем, когда ты будешь нуждаться в ней больше всего на свете.
Я просто не знала что сказать. Стояла, прислонившись спиной к дереву, и впитывала в себя каждое слово.
— Жизнь предъявила мне счет, и расплаты с ней не избежать. Но… знаешь, что не позволяет мне опустить руки раньше времени?
Я вздрогнула, поняв, что миссис Роджерс обратилась ко мне.
— Что?
— Мой сын, — подняв подбородок, сказала она. Громко. Гордо. — Я продолжаю улыбаться только потому, что он верит в меня. Он нуждается во мне. После того, сколько боли я причинила ему… Я ужасна. Я заслуживаю презрение и ненависть. Но... больнее всего было увидеть глаза Зака, когда я вернулась. Его обида оказалась страшнее и больнее того, если б весь мир отвернулся от меня. Мой мальчик… Я бесконечно виновата перед ним, — Аманда заплакала. — У меня такой чудесный сын. Я очень горжусь им. Мне так жаль, что я пропустила его взросление. Он стал настоящим мужчиной.
Миссис Роджерс растеряно вытерла слезы.
— То, что Зак не оставил меня, придает сил. Поэтому плевать я хотела на милость небес. Главное, что мой сын рядом. Он борется за мою жизнь, а значит, и я буду бороться. Не знаю, где бы оказалась сейчас, если бы не Зак.
Меня переполняло чувство радости за него.
Аманда не плохая. Да. Когда-то она оступилась. По-крупному. Но… каждый заслуживает второй шанс, верно? Главное — правильно воспользоваться им, осознать свою ошибку и приложить все усилия к тому, чтобы не позволить ей появиться в будущем. Миссис Роджерс прекрасно ощутила на себе последствия своего когда-то неправильно принятого решения. Не знаю, какой она была раньше, но сейчас передо мной сидела искренне раскаивающаяся женщина, которая безгранично любила своего сына.
И я поверила ей. Поверила в ее желание искупить свои грехи. Поэтому на ее раннее заданный вопрос о том, не поздно ли ей получить прощение, я бы незамедлительно ответила «нет». Еще не поздно. Пока она жива, пока она дышит, у нее есть шанс.
Думаю, Аманда и сама знает об этом в глубине души.
— Он любит вас, — вымолвила я, наконец, вернувшись в реальность.
Аманда оживилась вслед за мной, бессильно и мимолетно улыбнувшись.
— Тебя он тоже любит, — вдруг слетело с ее губ.
Я удивленно моргнула.
— Что? Не делай такое лицо, — женщина слабо рассмеялась. — Мой сын по уши втрескался в тебя… или как там говорят.
Вернувшийся к ней веселый, непринужденный тон невольно заставил и меня улыбнуться.
— Ага. Так и говорят, — согласилась я, ощутив румянец на щеках.
— А ты милая, — призналась Аманда, вновь разглядывая мое лицо. — И хорошенькая, что немало важно. Мой сын не выбрал бы себе плохую девушку. Я верю в его выбор. Значит, я верю в тебя.
Окончательно растеряв уверенность, я смущенно опустила глаза.
— Спасибо, — проговорила, разглядывая асфальт под ногами.
Аманда вновь рассмеялась.
— Ну, правда — такая миленькая.
Она с трудом подъехала ко мне, отчего я чуть не потеряла равновесие.
— Можно? — спросила женщина, коснувшись ледяными кончиками пальцев моей левой руки.
— Д-да, — я шумно сглотнула.
Аманда уверенно сжала мою ладонь, поместив ее между своих.
— Береги его, — твердо проговорила она, пронзая меня насквозь своими большими глазами цвета неба, простирающегося над нами. — Несмотря на то, что я предала его, ему будет очень больно, когда меня… не станет. И мне невыносимо даже думать об этом, — резко прошептала, усилив свою хватку. — Будь рядом с ним, поддерживай его. Никогда не оставляй. Не совершай моих ошибок. Он нуждается в людях, которые любят его.
Земля медленно, но верно исчезала из-под меня. Схватившись за грубую кору дерева свободной рукой, я пыталась не упасть в колени Аманды и не разрыдаться, словно маленькая девочка. А соблазн был невероятно огромен.
— Если бы у меня было больше времени…
К счастью, или сожалению, но миссис Роджерс не договорила. К нам стремительно приближался Зак, уже издалека сверкая улыбкой и маша рукой.
Отпустив мою руку, Аманда откинулась на спинку инвалидного кресла и подмигнула мне. Я подсознательно для себя отметила, что глаза — не единственное ее сходство с Заком.
— Не заскучали без меня? — весело спросил Зак, затормозив рядом с нами.
Обняв меня за талию одной рукой, а второй — миссис Роджерс за плечи, он поглядывал на нас с озорством в глазах.
— Мы с Наоми чудесно поболтали, — тут же отозвалась Аманда, с любовью глядя на сына. — Так что мог не торопиться.
— Но я спешил, потому что у меня есть отличная новость.
— Правда? Какая?
— Доктор Фулман разрешил тебе побаловать себя порцией мороженного.
Я никогда не видела, чтобы взрослая женщина так безудержно радовалась словам Зака. Она воссияла от счастья, озарив своим прелестным простодушием все в радиусе нескольких десятков футов.
— Поэтому мы немедленно отправляемся в кофейню, здесь, неподалеку, — добавил Зак, развернув инвалидное кресло вместе с мамой в сторону выхода из двора больницы. — Идем, Наоми.
