Пространство, полное роз, выглядит совсем не так жизнерадостно, как место, где растут герберы. Есть что-то серьезное и мрачное в темно-зеленых кустах, покрытых бордовыми шипами и плотно сомкнутыми бутонами. Несколько бутонов, пытавшихся раскрыться, были стянуты резинкой. Для тех, кто разводит розы, это обычная практика: чтобы не дать цветку раскрыться, его перетягивают сеточкой или резинкой. В Эквадоре такие ограничители называют «condones» («презервативы»), они не дают цветку распуститься, пока стебель не дорос до нужной длины. Можете представить, насколько этот трюк оказывается полезен накануне Дня святого Валентина. В данном случае Петер готовился провести по теплицам группу оптовых покупателей, поэтому розы держали в бутонах до их прибытия. Несколько бутонов отказались ждать: кое-где я заметила полуоткрывшиеся розы и белые резинки, висящие на стеблях, – знак того, что по теплице тихо и незаметно прошел работник, мановением руки освободив из пут самых решительных.
В отличие от гербер, которые могут быть генетически модифицированы и выращены в лаборатории, «Terra Nigra» до сих пор разводит розы по старинке, перенося пыльцу с тычинок одного растения на пестик другого. После опыления розы отцветают и приносят плоды красноватого цвета, в которых содержатся семена. Эти семена должны прорасти в молодое растение, которому дают расцвести (иногда прививая росток на взрослый куст, называемый подвоем), чтобы селекционеры могли понять, что на самом деле у них получилось. Если роза выглядит многообещающе, то ее обрезают и из отростков выращивают еще шесть побегов. Если через год растение по-прежнему хорошо выглядит, селекционеры обрезают его еще раз и выращивают уже тридцать шесть кустов. Еще через год из клонированных кустов роз можно сформировать ряд в теплице. В конечном счете их отправляют на предприятия в Кении и Калифорнии, принадлежащие «Terra Nigra», для проведения дальнейших испытаний. Время от времени на голландские аукционы привозят несколько ящиков выращенных цветов нового сорта, чтобы понять, как их оценят на рынке. Если кто-нибудь захочет приобрести у «Terra Nigra» эти новые розы, компании все равно придется доращивать необходимое количество кустов, чтобы выполнить заказ. Из каждых трех сотен гибридов только один или два новых сорта проходят весь этот путь до конца и появляются в продаже. Весь процесс занимает семь лет, и, по словам Петера, это слишком долгое ожидание, особенно когда пытаешься остаться в тренде на постоянно изменяющемся рынке.
«У нас всегда есть классика вроде Grand Prix, – сказал он мне. – Но сейчас появился спрос на более открытые розы с большим цветком. Видели розы, похожие на георгины? У нас есть такой сорт». Мы шли вдоль рядов, пока он не нашел его: красная роза, округлая и раскрывшаяся настолько, что стала похожа на полусферу. Она выглядела скорее как георгин средних размеров. Такие цветы пользуются успехом на современном рынке: их можно собрать в букет, похожий на плотный шар, который считается последним писком моды.
«Terra Nigra» берет в селекционную программу большое количество сортов не только потому, что стремится вывести новые цвета и формы, которые станут модными через семь лет, – эта задача в любом случае почти невыполнима. Компания отбирает растения по другим характеристикам, необходимым для успешности на рынке. Будет ли растение устойчивым к серой гнили – ужасному грибковому заболеванию, которое поражает лепестки, оставляя на них безобразные серые пятна? Будет ли оно компактным, чтобы как можно больше кустов поместилось на гектар теплицы? Сколько будет давать цветов в месяц? Насколько легко уже срезанные цветы будут переносить упаковку и пересылку? Когда рабочие будут обрывать нижние листья и подрезать стебель, сортируя по длине, насколько серьезными будут повреждения? Будут ли опадать лепестки?
Периодически я замечала розы без шипов. Я спросила Петера, какие покупатели интересуются такими сортами. Может быть, невесты, которые боятся порвать вуаль? «Нет, – ответил он. – Это скорее требование цветоводов. Сейчас на цветочном производстве розы выращивают на конвейере и не рабочий подходит к розе, а она сама к нему подъезжает. Растения перемещаются автоматически. Если у розы слишком много шипов, они могут повредить листья соседнего куста. В итоге это может привести к распространению заболеваний и снижению урожая. Так что розы без шипов в первую очередь выгодны цветоводам. Кроме того, это снижает стоимость рабочего труда. Собрать в пучок розы без шипов можно в два раза быстрее. Однако я думаю, что покупателям до сих пор нравятся шипы. Они часть того, что делает розу розой. Будет ли роза без шипов прежней?»
В теплице с розами было слишком тепло и сыро. У меня запотели очки и объектив. Петер чувствовал себя как дома в этом тепличном климате, но, заметив, как я сникла, пройдя через несколько рядов роз, он подвел меня к открытому окну, чтобы я могла высунуться и подышать воздухом. Над розами висели распылители серы, включающиеся ночью. Это наименее токсичный способ борьбы с плесенью. Желтые липкие ловушки поджидали любую тлю или белокрылку, осмелившуюся залететь в теплицу. Розы были высажены в удивительно маленькие контейнеры: их корни были втиснуты в пластиковые кубы с минеральной ватой высотой всего около десяти сантиметров. Каждое из растений, по размеру не отличающееся от тех, что были у меня в саду, тянулось из этих крохотных кубов, давая обильную листву благодаря постоянному притоку питательных элементов к корням. В замкнутом, заполненном горячим паром пространстве теплицы мне казалось, что я чувствую скорость, с которой безостановочно растут эти кусты. Создавалось впечатление, что обычная жизнь розы: транспирация, фотосинтез, рост листьев и веток, распускание бутонов и созревание плодов, – в этом парнике поставлена на скоростную перемотку.
Я вышла из теплицы вслед за Петером, и мы вернулись обратно в офис. Пока мы шли, я размышляла, как все обернулось для роз. На протяжении веков они считались чем-то прекрасным, диким и романтичным. Постепенно, сначала используя самые простые методы, люди начали их культивировать, отбирать по яркости, цвету и изяществу формы, потом сообразили, как выращивать розы в помещении, и заставили расцветать посередине зимы. Но только в последнее столетие цветы стали лабораторными крысами, предметом научного эксперимента. Сейчас идеальная роза – это та, что может расти на фабрике и выращиваемая машинами. Она создана, чтобы соответствовать требованиям продавца, а не желаниям влюбленного. Изменилось ли при этом что-нибудь для роз и для меня? Жива ли еще романтика? Я начала было расспрашивать Петера, что он думает о роли массового производства роз в искусстве соблазнения, но говорить о розах ему уже надоело. Он быстро сменил тему и перешел к своему новому проекту.
«Пойдемте, взглянем на еще одну теплицу, – предложил он. – Мы начали высаживать садовый лютик [ранункулюс]. Думаю, от него стоит ожидать хорошего урожая. Он отлично цветет, когда холодает». Цветоводы любят находить несезонные цветы, которыми можно занять простаивающие теплицы. В частности, я заметила, что «Terra Nigra» выращивает пуансеттии («Рождественские звезды») в одной из теплиц, чтобы место не пустовало, а персоналу было чем заняться. Растения, которые выдерживают более низкие температуры, позволяют существенно сэкономить на электричестве, что делает их более выгодными. Кроме того, некоторые цветы своей формой могут напоминать другие, более дорогие и известные. Например, ранункулюсы и эустомы обязаны своей популярностью пионам и розам. Добавление ранункулюсов к пионам или эустом к розам позволяет собрать более крупный монохромный букет за меньшие деньги.
