Со стороны, откуда я пришла, показалась мужская тень. Сердце трусливо ойкнуло. Вот идиотка, пошла гулять по совершенно чужому городу, еще и ночью. Может, здесь бандиты с большой дороги на каждом шагу? Я тихо и плавно скользнула за дерево. С другой стороны улицы показалась громко переговаривающаяся парочка. Чего говорили, непонятно, но они тащили какую-то коробку и все время вырывали ее из рук друг у друга. Незнакомец шмыгнул между двумя домами. Со своего места я не видела, ушел он совсем или притаился, но сделала соответствующие выводы. Если прячется, намерения у него недобрые. Внутренний голос подсказал притаиться, сидеть тихо и подождать, когда все разбегутся, но страх толкнул вперед. Я показательно храбро вышла из своего укрытия и, направившись навстречу парочке, громко ее окликнула. Пока я прикидывала в уме, достаточно ли дружелюбные отношения у Яги с жителями столицы Трисемнадцатого государства и охотно ли они согласятся проводить ее заблудившуюся племянницу домой, послышалось блеянье. Точно, белая коза с большими грустными глазами одиноко стояла под забором какого-то дома. Должно быть, Аксиньина Зорька, решила я. На имя «Зорька» животное отозвалось и даже сделало несколько шагов в мою сторону. Тут кто-то тронул меня за плечо. Беззаботно радуясь, что приведу девочке козу, я обернулась. В лоб ударило с такой скоростью, что я не увидела, чем шибанули, и боли почувствовать не успела. Сразу полыхнули искры и наступила темнота. Последним мелькнуло предположение, кто бы мог отключить разом уличный фонарь, луну и еще звук. Потом из темноты вылезли Ленка в позе лотоса и блеющая Зорька, на этом сознание окончательно зависло. На сегодня все! Перезагрузка!
Глава 5
Петушиный крик. Громкий, заливистый, настырный. И какой дурак ставит такую мелодию на мобильник? Глаза с большим трудом разомкнулись. Ого! Я видела шишку на собственном лбу, словно козырек кепки. Глаза снова сомкнулись. Жутко болела голова. Корпоратив? Коктейли? Столкновение со стеклянной дверью в приемной? – пыталась я хоть что-то припомнить и установить причинно-следственные связи.
– Детонька, ты как? Жива? – надо мной нависла Баба-яга. – Ты меня видишь? Ну давай, открывай глазки. Ты где?
– Я в аду! – выдохнула, узнав Бабу-ягу и вспомнив все.
Подводя печальный итог, похоронила коктейли и корпоративы глубоко в прошлом. Остались только синяки и шишки.
– А вы не находите, бабуля, – пришла мне в голову печальная мысль, – что Трисемнадцатое царство как-то нелюбезно встречает будущую царицу? Я все время получаю в лоб.
– Шастать ночами неведомо где не надо, тогда и лоб будет целый, – недовольно буркнула Яга.
– Вариант, – не согласиться было трудно. Я лежала с закрытыми глазами. Так как-то более безболезненно.
– Нашла, когда пойти на город любоваться, в полнолуние. Скажи спасибо, что жива осталась.
– Спасибо!
– Да не мне, а Митеньке. – Яга покачала головой. – Это он тебя, непутевую, домой приволок. Догадался, что гулять тебя потянуло, следом пошел, беду отвел и ко мне тебя принес. – Яга приложила ко лбу полотенце, смоченное в уже ставшей родной настойке трын-травы, мухомора и чего-то еще.
– А по-моему, недалеко он беду отвел. – Я дотронулась до лба и застонала. Собравшись с силами, с трудом села, потом встала и медленно подошла к зеркалу. Шишка занимала больше площади, чем весь лоб. На фиолетовом фоне отпечатались причудливые завитки и цветочки, видимо, меня двинули чем-то красивым.
– Дура ты набитая, – возмутилась бабка. – Шишка для нее беда. В полнолуние Лихо одноглазое по городу шастает. Кто с ним столкнется – с бедой не расстается. А ты не здешняя, порядков наших не знаешь, вмиг сгинуть могла.
Расспрашивать, куда конкретно сгинуть и как детально происходит этот процесс, не хотелось, но я автоматически отметила, что мне не первый раз грозят этим действием. Просто поинтересовалась:
– Что ж за порядки у вас такие? Столица государства, а нечисть всякая разгуливает на воле?
– Ну, во-первых, не разгуливает, раз в месяц объявляется, а во-вторых, поймать его тяжело, – пожала плечами Яга. – Кто за это дело возьмется, у того все из рук летит. На то оно и Лихо. Это не Горыныч какой трехголовый.
– А что, у вас и Змей Горыныч имеется? – Я уже не удивлялась чудесам и волшебным обитателям, знакомство с которыми мне сулило пребывание в Трисемнадцатом царстве, лишь ставила в уме очередную галочку и прикидывала шансы выжить при встрече.
– А то как же! – всплеснула руками бабка. – В подвале дворца сидит, его еще в прошлом году отловили. Из Тридвенадцатого к нам прибег. Крыло повредил, не летал тогда совсем. За его голову награда была назначена, так тамошние мужики больно старались. И сети на него ставили, и стреляли из арбалетов, и камнями закидывали. Я, дура старая, его пожалела, крыло залечила. Это он, поганец, мою избушку с панталыку сбил. – Яга разошлась не на шутку. – Про страны дальние ей понарассказывал, про диковины всякие, редкостью ее древней называл, она уши-то и развесила. В вояж подалась. Людей посмотреть, себя показать. Себе подобных поискать. А я ей только что крышу перестелила. Тьфу, курица неблагодарная.
Бабка тяжело вздохнула.
– Ладно, чего-то я расчувствовалась. Ты одевайся давай, умывайся да спускайся. Завтракать будем, дел у нас с тобой сегодня много. – Яга, скрипя костями и ступенями лестницы, подалась вниз.
Даже предположить было страшно, какие дела запланировала Баба-яга. А вот одеться не помешает. От кровати до зеркала я шастала в одной рубашке, а та была ну неприлично коротка. Надеюсь, не Митя помогал Яге раздевать меня и укладывать. Хотя я всегда гордилась своими длинными стройными ножками. Жаль, что сарафан их прикрывает до самых пяток. Вот у царя челюсть отпала бы, заявись его невеста на смотрины в мини. Вот так и устраивают дворцовые перевороты. Надо будет ввести новую моду, если царицей стану. Господи, какой царицей? Что я буду делать? Собственно, да. Что я вообще буду здесь делать, в этом Трисемнадцатом царстве-государстве? Может, это и есть мой единственный шанс наладить здесь свою жизнь? Выйти замуж за царя. А что я могу еще здесь делать? Открыть пиар-агентство? Стать учительницей? Не шибко востребованная профессия. Даже Васька в неполные двенадцать лет уверен, что у баб одна дорога – замуж.
Я еще раз взглянула на свою шишку – что-то рассасывается медленно, должно быть, сильно шандарахнули.
Внизу собралась большая компания. Видимо, у Яги всегда так. И Емеля сидел на том же месте. Наверное, он предпочел ночевать поближе к блинам. И Кикимора тут, по тому, как уверенно она накрывала на стол, стало понятно: гостья Кики здесь частая. И Митя расселся как дома, глядел, будто я елка наряженная среди пшеничного поля.
– С добрым утром, красавица! Иди, продемонстрируй нам плод своих ночных похождений. – Митя ехидно улыбался.
Вот нахал, специально высказался так, что могло показаться, будто я всю ночь неизвестно где ходила и непонятно что делала. Яга заботливо подала новое полотенчико. Теперь все уставились на мой лоб.
