На самом деле назвать Шахерезаду голой было очень сложно. Реально открытым куском тела являлись только обильно накрашенные глаза, остальное в несколько слоев завешивали полупрозрачные ткани, и тело под ними не различалось. Только если приложить фантазию…
На фоне традиционно одетых людей Шахерезада выглядела как павлин на картофельном поле, впечатление усиливал негритенок с опахалом.
– Что ж она, ребятёнка отмыть не может? – проворчала моя бабка и отвернулась.
Рядом с нами, предусмотрительно пропустив пару кресел, уселась высокомерная девица в окружении нянюшек с такими же чванливыми постными лицами. Не скажу, что все невесты царя были искренне любезны друг с другом, но приличия соблюдали. Взглянула на эту барышню, и мне показалось, что я лично у нее ипотеку оформила и уже лет пять не выплачиваю.
– Лукерья, дочь воеводы, – шепнула Яга. – Отец хороший мужик, честный, храбрый, за царя жизнь отдаст. А дочь, видать, в мать пошла, высокомерная. Сидит, как цапель на болоте.
Я указала на миловидную девушку, устроившуюся напротив нас. Она внимательно и сосредоточенно рассматривала всех присутствующих. Ее колкий пристальный взгляд на секунду задержался на мне, и я почувствовала себя неловко.
– Милолика, – поведала бабуля. – Многие ее шпионкой Кощея считают. Она у него в неволе лет десять провела.
– Хорошо сохранилась. А чего ж спасителей не нашлось? – помнится, в сказке очередь из них стояла.
– Почему не нашлось? Были. Все честь по чести, – и добавила совсем тихо: – Только они потом говаривали, что не больно-то она сбежать хотела. За то время, что у злодея пробыла, уж наверняка столько секретов вызнала, что Кощея можно под каблуком держать. А она молчит и бедной овечкой прикидывается.
Бедная овечка обладала взглядом цербера на задании. Может, это она меня ларцом огрела? Как ни копалась я в своей памяти, вспомнить ничего не смогла. Не разглядела нападающих – ни лиц, ни фигур, ни деталей, вообще никаких подробностей. Так что, увы, опознать никого не могла.
– Вон еще одна невеста. – Яга указала на одиноко сидящую нервную красавицу. – Василиса Прекрасная, настоящая, с подтверждающей грамотой. В конкурсе участвовала.
У меня челюсть отвисла.
– Не поняла, на что у нее подтверждающая грамота?
– Ну, диплом, что она Василиса Прекрасная, – пожала плечами Яга.
– У вас что, Василис сертифицируют? Передовое государство. Вот вам документ, что вы прекрасная, а вам сертификат, удостоверяющий вашу премудрость?
– Не выражайся! – шикнула на меня бабка. – А Василисам да, у нас подробный учет ведут. Каждый год считают, новых записывают, старых проверяют. Ну конечно! А иначе самозванок-то сколько разведется? – удивилась Яга. – Так – грамота есть, значит, все законно.
Сертифицированная Василиса Прекрасная явно была чем-то обеспокоена, она нервно теребила собственную косу, то и дело поглядывала на часы. Видимо, на сегодня у нее запланированы дела поважнее, нежели мероприятие у царя-батюшки.
Зал заполнился до отказа. Многим не хватило стульев и кресел. Удалые молодцы втаскивали дополнительные скамейки. Рассматривать в толпе потенциальных соперниц стало тяжело. На пустующее кресло рядом со мной плюхнулась Аксинья.
– Смотри, у меня новая книжка. – Девочка помахала увесистым томиком, на обложке которого золотыми буквами значилось «Брань да лад». – Очень ценная, написана вручную. Таких всего сто штук.
Лев Толстой, может быть, и записал свой великий труд пером. Но то было один раз и за очень длительный период. А вот переписать роман сто раз… За это надо абонемент в СПА давать, за вредность, и талоны на бесплатные визиты к психотерапевту.
– Вон, смотри, царь прибыл, – тыкала пальцем девочка. – Сейчас начнется.
Весь зал встал, приветствуя государя.
Я замерла, рассматривая царя. Внушительный мужчина в богато расшитом камзоле и короне молча всех поприветствовал и занял место на троне. Шустрый пузатенький распорядитель произнес приветственную речь от имени и по поручению. И не успела я толком изучить потенциального суженого – уж больно далеко сидел и слишком был скрыт одеждой – свет погас. Тут же зажглись огоньки и лампочки, загремела музыка – началось представление.
Довольно стандартное цирковое шоу. Группа физически крепких мужчин в шутовских костюмах с бубенчиками прыгала по канатам, тягала штанги, показывала фокусы и плоско шутила. Неискушенная публика Трисемнадцатого царства визжала от восторга, громоподобно аплодировала и замирала с открытым ртом. Я не большая любительница цирка. От громкой музыки у меня закладывает уши, от светошоу мушки в глазах, а глядеть вверх на акробатов затекает шея. Но, в общем, достаточно профессиональная программа. Главное, не слишком долгая. Зрители наградили артистов вполне заслуженными аплодисментами.
После представления всех гостей пригласили в соседний зал. Там ждали пышно накрытые длинные столы с угощениями на любой вкус. Добрые молодцы в красных рубахах спешно сновали туда-сюда, сменяя блюдо за блюдом. Гости активно поглощали многочисленные закуски, супы, мясо и прочие яства, перемежая их ни к чему не обязывающими разговорами. Легкая музыка способствовала пищеварению, так что гости довольно быстро добрались до сладкого. Мне это напомнило фастфуд – чем быстрее музыка, тем активнее работают челюсти, соответственно гости быстро наедятся и освободят место следующим посетителям. Впрочем, накормить такую ораву – дело не из легких. Признаю, государь человек щедрый и на приемах не экономит. Аксинья, не отходившая от меня ни на шаг, вдохновенно расхваливала представление.
– Ух ты! Но это короткая программа, в балагане они три часа выступают. Там еще дрессированные звери есть. – Восторг из нее так и фонтанировал, глаза с блюдца, рот не закрывается. – Ты когда царицей станешь, вели у нас в городе цирк построить. Чтобы каждый день ходить можно было и чтобы детей без взрослых пускали.
Так, у меня нарисовался первый электорат, возлагающий надежды.
– Если ты каждый день в цирк ходить будешь, – поинтересовалась я, – когда учиться станешь?
– Одно другому не мешает, для качественной мыслительной деятельности нужен полноценный отдых, – изрекла Аксинья. – А вообще, – добавила девочка более прозаично – они всех надули. Обещали тридцать три молодца, а там только тридцать два было. Я подсчитала.
Надо заметить, с тех пор как в ее образовании наметился некоторый прогресс, девочка все вокруг считала и читала.
– А в балаган я тебя свожу, у мамы спроси, если разрешит, сходим, – пообещала я.
Аксинья запрыгала на стуле, захлопала в ладоши, толкнула сидевшую рядом Лукерью под локоть. У той из рук вылетело пирожное и, перемахнув через нескольких гостей, благополучно приземлилось на голову боярину Игнату Кузьмичу. На мой взгляд, кремовая розочка стилистически довольно удачно сочеталась с меховой шапкой, но боярин решил по-другому. Грузный мужчина резко встал с лавки и устрашающе стукнул по столу кулаком, от чего зазвенели и запрыгали стаканы. Естественно, несколько из них упало. Дамы, попав «под разлив», истошно завизжали и повыпрыгивали из-за стола. Обслуживающий персонал кинулся вытирать лужи и улаживать недоразумение. Воспользовавшись неразберихой, Мартена запустила в Лукерью блюдцем, видимо, пирожного пожадничала, но промахнулась и попала в Белоснежку. Такой подлянки гномы простить не могли, но так как не углядели достоверно, откуда прилетел фарфоровый снаряд, мстить решили всем. С фанатичным огнем в крошечных глазках лилипуты-защитники принялись швырять в присутствующих посудой и едой. Многие не желали оставаться в долгу, а некоторым просто понравилась забава. Не прошло и пары минут, как к посудно-пищевой артиллерийской потехе присоединились все. Царский скоморох, до этого жалобно трясшийся, словно чихуа-хуа, пораженная размерами сенбернара – на него произвело глубочайшее впечатление представление заграничных шутов и породило в душе страх остаться безработным – сейчас разошелся вовсю. Ходил на руках, подзадоривал воюющих потешками и прибаутками, явно чувствовал себя в своей тарелке.
