Вскоре в пещеру ворвались морская звезда, акулы и кальмары, они танцевали вокруг меня радугой цветов. Вскоре все место мерцало яркими существами, они меняли цвета, полоски и точки.
— У тебя получилось! — кричала стайка рыбок.
— Ты убила Прессину!
— Ты освободила нас!
— И мы помогли, — гордо сказало существо с зубами акулы. — Мы одолели остальных.
— Последние сдались со смертью Прессины, — сказал мне кальмар. — Без ее магии, направляющей их, они забыли, зачем сражались с нами.
Рыбки радовались.
— Но ты не рада, — морская звезда подплыла ко мне. — Ты печальна?
— Мой друг умирает, — я указала на Ната, давясь словами. — Мама умерла, и Одо…
— Тише, — сказала морская звезда. Она пролетела надо всеми павшими, даже Мелисандой, и вернулась ко мне. — Под камнями мертва, как и Одо. Боюсь, твоя мама тоже.
Мое сердце сжалось.
— Но твой друг еще не умер, — сказала морская звезда. — Нужно что-то сделать для него.
— Мы можете? — спросила я.
— Мы попробуем, — сказала она. И запела.
Песня молнией передавалась от существа к существу. Вскоре вся пещера пела. Мелодия надежды сжала мое сердце, как и вид существ, окруживших Ната, словно одним присутствием они могли передать ему свою силу.
Был ли шанс спасти его? На Земле — нет. Но здесь, может, надежда оставалась.
Я запела с ними.
Музыка кружила по комнате, и начало изменение. Но не в поющих, а в тех, кто лежал. Синяки и ожоги Ната пропали. Конечности выпрямились. Но музыка утихла раньше, чем он задвигался или заговорил.
— Не останавливайтесь, — попросила я.
Морская звезда помахала уголком.
— Мы сделали все, что могли, Певчая. Ему сложно быть в Глубинах. Стражи, что помогли ему сбежать, говорят, что ему было сложно двигаться в эфире, и он ранен. Если хочешь, чтобы он исцелился, забирай его в свой мир.
Золотая рыбка шепнула мне:
— Нет гарантии, что он исцелится и в твоем мире. Он очень слаб. Но там ему будет лучше, чем здесь.
— Как мне забрать его туда?
— Мы поможем тебе пройти стену между мирами, — сказала морская звезда. — Остальное будет зависеть от тебя. Но нужно спешить. Песня твоей мамы уже не сдерживает брешь в стене, и она сужается. Вскоре вы не сможете пройти. Идем!
Пока звезда говорила, два угря, нежно напевая, подхватили Ната большими плавниками и понесли.
Я развернулась.
— Но моя мама…
— Мы упокоим ее и остальных песней, — нежно сказала морская звезда. И некоторые существа запели странную и сладкую песню, от которой у меня снова потекли слезы.
Мама вернулась в человеческий облик, ее тело пострадало, но лицо было спокойным.
Ожоги Одо исчезали, он весь исчезал. И теперь исчезала и моя мама…
— Погодите, — я подбежала к ней. Я едва видела ее щеку, но опустилась, поцеловала ее и ощутила ее кожу, нежную и холодную под моими губами. На миг мы снова были вместе. А потом музыка стала выше, и она пропала.
Я плакала, но морская звезда звала, я была нужна Нату. Я взяла звезду за уголок, и мы поспешили по коридору, угри несли Ната за нами. Бледно-зеленый свет становился темнее: темно-зеленым, цвета мха, черным.
Мы остановились, и морская звезда указала на темный проем перед нами.
— Здесь стена тоньше всего, дыра старее всего. Пронесешь его?
— Как? — спросила я.
— Просто держи за руку, — сказала морская звезда. — Этого хватит.
Я обхватила ладонь Ната, он не отвечал.
— Готова? — спросила морская звезда.
Я замешкалась.
— Теперь все зависит от меня?
— Да, — сказала звездочка. — Наберись смелости. Слушай!
Я закрыла глаза. Из темноты доносился звук знакомой Дикой магии. Она звала меня домой.
— Спасибо, — сказала я звезде. — Спасибо всем вам. Я готова.
Я запела. Вдруг зеленый свет пропал, и мы оказались в холодном соленом море.
Мы поднимались, я думала только о руке Ната в моей, о Дикой магии на моих губах. Мы были под водой, но на мои легкие это не влияло, и я словно могла петь вечно. Но Нат становился все тяжелее. Вскоре стало сложно держать его за руку.
А если мне не хватит сил вытащить его? А если он уже мертв?
Пой. Не отпускай.
Мы двигались вверх, но становилось все тяжелее. Как только я подумала, что хуже уже некуда, рука Ната выскользнула.
Я поймала его пальцы. Я не отпускала. Но это забирало много сил, я уже не могла думать о пении. Я едва издавала звуки, мы едва двигались.
Я почти сдалась, когда Нат сжал мои пальцы.
Он был жив!
С новыми силами я принялась за песню. Мы оказались на мелководье. Свет проникал сквозь воду. Наши головы оказались над волнами.
Я видела небо.
И песок.
Я не могла больше петь, но это было не важно. Волны несли нас. Я дышала воздухом и поддалась потоку.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ: ПОСЛЕДСТВИЯ
Позже мне сказали, что нас с Натом выбросило на берег Темзы, где нас спасли рыбаки. Я была так слаба, что меня несли, как и Ната.
На следующий день мне уже было лучше. Но не Нату. Он лежал без движения в самодельном лазарете, едва дыша.
Лазарет был во дворце святого Джеймса в Лондоне, куда король перемести двор, когда опасность потопа миновала. Хотя он был не так высоко, как Корнхилл, он был больше и дальше от Темзы, так что пострадал меньше Уайтхолла и Тауэра.
Этой ночью мы с Норри и Пенебриггом были на дежурстве, пока остальные приходили и уходили. Мы жгли свечу за свечой, чтобы не упустить движения, даже малейшего, что дало бы нам надежду.
Чуть раньше я, еще в кровати, изложила подробности боя с Прессиной королю. Я хотела, чтобы он знал, что потопа не будет, что можно все чинить. Теперь, когда остальные ушли, а свечи горели, я рассказала Норри и Пенебриггу больше о том, что видела в Глубинах.
Они рассказывали, как справлялся наш мир, пока меня не было. Судя по отчетам, от волны пострадал только Лондон. Я боялась, что утонет весь город, но эвакуация и моя магия ветра уменьшили ущерб от волны. Погибших считали сотнями, а не тысячами, почти все здания в городе выстояли.
И все же волна навредила многим. Хотя Темза теперь была в своих берегах, дома были погребены в иле. Вещи людей были разрушены или уплыли. Причалы пропали, и припасы теперь доставляли телегами.
Но жители уже начали отстраиваться.
