Я стиснула зубы. О чем она?
— Да, глупости, — повторила она, смакуя слово. — И твоей матери. Прессина все рассказала мне. Это Дикая магия твоей матери привела ее сюда. Когда твоя мать спела, защищаясь от тенегримов, она пробудила что-то древнее и сильное в водах неподалеку, что-то, любящее Других, любящее вас, то, что помнило время, когда вы все были одним. И песня воды, что спела твоя мать, была одной из древних, песней безопасности, которую Певчие использовали, проходя стену между мирами.
Так она оказалась здесь.
— Песня пробила трещину, которой хватило, чтобы пропустить ее, — продолжила Мелисанда. — Но туда могли пройти только Певчие, никто не мог выйти. Матери были заперты. Они взяли твою мать в плен, конечно, но не отпустили ее. Пока у нее был камень, они не могли заставить ее петь. И все замерло, пока не появилась ты и твоя любовь к Дикой магии. Понемногу твои песни расширяли трещину, которую сделала она. Матери все еще не могли выбраться, но брешь стала достаточно большой, чтобы я могла присоединиться к ним на другой стороне.
Я была глупой, точно. Я не знала, что совершаю такую ошибку.
Голос Мелисанды стал ниже, на миг напомнив Ната:
— Я уже говорила тебе. У меня своя магия, она была еще до Певчих. Как весь мой вид, я ходила к воде каждый месяц и предлагала себя Матерям. Веками мешала ваша стена, но в прошлом месяце я прошла, — голос был полон гордости. — Прессина поприветствовала меня. Ей нужна была моя помощь. Мы заключили сделку, она начала учить меня магии, и я, как мастер иллюзии, забрала камень твоей матери.
Она приблизилась. Боясь шевелиться, я задержала дыхание.
— Думаешь, как я сделала это, Певчая? — она рассмеялась. — Став тобой. Матери не могли сделать этого, ведь было что-то не так, когда они пытались выглядеть как люди, даже в этом королевстве. Но я смогла выглядеть и звучать как ты.
Как и смогла быть похожей на Ната.
— Я пошла к твоей матери и сказала, что по ошибке попала сюда с песней, — сказала Мелисанда. — Я плакала, потому что не могла защититься от Прессины, она дала мне свой камень. Повесила мне на шею своими руками. Лишь бы защитить дочь! И мы с Прессиной получили ее.
Мне было не по себе. Так они сломили мою маму. Ее любовь ко мне предала ее. Любовь, что поддерживала ее столько лет.
Осталась ли любовь внутри нее? Где-то, куда не добралась Прессина? Или Прессина с Мелисандой забрали и это?
— Без камня Прессина захватила твою мать, — Мелисанда торжествовала. — С того момента она была голосом Прессины, которым мы убирали работу Певчих. Но это не все. Как только стена между мирами станет такой, как раньше, Прессина заставит твою мать сделать в ней больше дыр, чтобы Матери могли проходить через нее. Под видом русалок и морских монстров они начали нападать на твой мир. И Прессина научила твою мать песням, от которых поднимается вода, появляется огромная волна, которую она обрушила на землю. Но эти песни дорого стоят, конечно. Знаешь, какая цена, Певчая? — голос Мелисанды стал выше, дразня меня. — Те, кто поет их, тратят себя. Твоя мать погибает. Ее не хватит, чтобы затопить весь мир и обеспечить нам победу. Потому мы пошли за тобой. Матери должны оставаться в воде, на суше их сила иссякнет, так что Прессина послала меня заманить тебя сюда. Достать тебя оказалось сложнее, чем мы ожидали, но нам это удалось.
О, нет уж.
Я подвинулась, чтобы увидеть, не оставила ли она вход без присмотра. Но под ногами хрустнули камешки у основания столба.
Мелисанда уловила этот тихий звук.
— Ах, вот ты где, — ее шаги быстро направились ко мне.
У меня не было магии бороться с ней. У меня была только хитрость. Уже можно было шуметь, и я схватила пригоршню камешков и песка. Я ждала до последней секунды, а потом бросила их в лицо Мелисанды и побежала к входу.
Я попала ей в глаза, потому что она не сразу побежала за мной. Я уже мчалась по коридору.
Я выбрала другой поворот развилки. В этот раз тупика не было, но вскоре коридор изогнулся, свет стал тусклее. Еще поворот, и свет пропал. Я замерла. Я не могла бежать в бездну. Но шаги приближались.
— Сюда, — прогудел голос слева.
Я застыла. Это была Прессина?
— Сюда, — уговаривал он. — Или она тебя поймает.
Сзади раздался вопль:
— Я загнала ее сюда!
Мелисанда обращалась к союзнику. Сердце колотилось.
— Иди скорее, — выдохнул голос.
Я пошла туда, касаясь ладонью камня. В стене была брешь.
— Да-а-а-а, — сказал голос.
Я везла в брешь, и щупальце обвило мое запястье.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ: СОПРОТИВЛЕНИЕ
Я открыла рот, чтобы закричать, еще одно щупальце закрыло мне рот, склизкое и гладкое прижалось к моим губам.
Прессина.
Я боролась, как рыба в сети. Паника прогнала мысли из головы.
— Не шевелись, — прогудел голос. — Мы тебя не раним. Но нельзя кричать, иначе нас найдут.
Что-то заставляло поверить ему. Я замерла. Это точно не была Прессина.
Щупальца тянули меня глубже в брешь. Но теперь я была спокойнее и заметила, что щупальца были не только липкими, но и бархатно-нежными, хватка была осторожной. Мои запястья не болели, я могла дышать.
Мы двигались во тьме. Ноги не касались земли. После множества поворотов мы замедлились и остановились.
— Успешно? — голос сверху.
— Да, — сказал мой спаситель.
Щупальца толкнули меня и отпустили. Я упала на землю, что-то загремело за мной. Я вытянула руки и нащупала твердые очертания клетки.
Паника вспыхнула во мне. Я снова была узницей.
† † †
Я не успела подняться на ноги, клетку подняли и понесли с собой. Я впилась в решетку, не ориентируясь в темноте.
Мне было все равно, кто меня услышит, я закричала:
— Выпустите меня!
— Не можем, — прогудел в тревоге один из похитителей. — Прости. Прости.
Прости?
— Кто вы? — осведомилась я.
Еще несколько поворотов влево, малахитовый свет дал мне ответ. Мою клетку держало существо лимонного цвета с двадцатью щупальцами, как у осьминога. Я заметила рядом морскую звезду с десятком глаз, все смотрели на меня.
Что это за существа?
Мой страх только усилился, когда осьминог потащил меня к источнику света в пещеру, полную существ, что были еще страннее: огромные морские коньки с изогнутыми хвостами, полосатые рыбы с сотней плавников, угри с острыми зубами акул. Меня больше волновало то, что они менялись каждый миг — цвета, размер, облик. Темно-лиловый становился черно-белым или вишнево-красным. Плавники вытягивались. Глаза расширялись, появлялись и пропадали, но смотрели на меня.
