— Я разведу огонь, — сказала я.
Полчаса спустя угли радостно горели, я устроила Пенебригга в кресле рядом с ними. Я брала вещи Ната: стеганое покрывало с кровати, груши из корзинки, сидр и сыр из отполированного шкафа. Пенебриггу стало заметно лучше.
А я? Я разрывалась между эмоциями. Казалось, я здесь нарушитель, Нат не приглашал меня, но при этом ощущалось правильным помогать человеку, что был важен для нас обоих.
Роль Ната означала, что он часто в дороге, так что было понятно, что его комнаты были аккуратными, но простыми, их редко использовали. Но я видела следы его присутствия: книги по астрономии, микроскопы, философия; трактат о картофеле, письмо, написанное его почерком. И когда я взяла одеяло, я уловила его запах, свежий, как во время объятий.
Пенебригг доел груши с сыром и опустил тарелку на столик рядом.
— Вам нужно что-нибудь еще? — спросила я.
— Нет, нет, дорогуша, — он потер переносицу, где обычно были его очки. — Я уже много получил, спасибо. И у тебя есть много других дел, кроме ухода за стариком. Куда ты шла, когда мы пересеклись?
Переживая из-за всего, через что он прошел, я начала возражать, а потом поняла, что так его обижу. Без очков он выглядел хрупким, рассеянным, но его разум все еще был проницательным, а дух — любопытным. И я рассказала ему не только то, что ищу Сивиллу, но и причину.
— Гадание? Удивительно, милая моя, — его щекам вернулось немного цвета. Магия всегда восхищала его. — Помню, ты упоминала, что делала нечто подобное раньше, но, боюсь, я мало об этом знаю. Что за картинки ты видела, если не секрет?
Я была не против поведать. Возможно, Пенебригг мог бы их разгадать. Хотя у него не было знаний Сивиллы о магии Певчих, он был хорошим ученым, много читал, и его интерес к магии приводил к тому, что он читал редкие книги, некоторые из них уже не существовали, а сгорели при правлении Скаргрейва. Я села на скамейку у огня и тщательно описала то, что видела, надеясь, что он подскажет значение. Потому я рассказала ему и о Мелисанде, о ее украшении на шее и словах о стене и Матерях.
— И теперь ты видишь стену с дырой в ней, а на другой стороне зеленый свет, — Пенебригг погладил бороду, он делал так, когда был встревожен. — Может… это стена между мирами?
— Что?
— Я тебе не рассказывал? Это было уже давно, когда мы впервые встретились, когда ты спросила меня, что я знал о Певчих. В старых историях так произошел твой вид. Я слышал несколько разных версий, но они сводятся к одному: это есть — или была — стена между миром фейри и нашим, и мы с ними использовали ее, чтобы переходить в другой мир и находить пару. В семьях, где женами были женщины-фейри, дочери были Певчими.
Если он и говорил такое, я забыла, пока пыталась понять больше об угрозе Скаргрейва и тенегримов.
Я медленно сказала:
— В старых историях? То есть, это только легенда?
— Да, легенда. Но это не значит, что в ней нет правды.
Крестная предупреждала меня, что историям Пенебригга о Певчих не стоит верить, она не упоминала никакую стену. Но мне было любопытно.
— И люди могут пересекать ее? Но больше так не делают?
— Так говорится в историях. Что-то запечатало ее ото всех, я не слышал, что, когда и как. Но, видимо, Мелисанда верит, что это была магия Певчей, хотя зачем Певчим отрезать себя от мира фейри, я не знаю. Помню, как-то я читал, что Певчие пересекали стену, чтобы обновить силы. Тот мир явно усиливал их, хотя они говорили, что нельзя снимать там камень, потому что ужасные вещи могли с ними случиться.
Я покачала головой. Я никогда не слышала такого от леди Илейн или кого-то еще.
— Такое я читал, — сказал Пенебригг. — Мое мнение: мы можем иметь дело с дырой в стене и какой-то ужасной магией с другой стороны. Свет был зеленым?
— Да.
— В старых историях зеленый — цвет фейри. И их можно отогнать железом.
— Но мы видели не их, — возразила я. — Это были морские змеи и кракен.
— Так они выглядели, — Пенебригг протяну ладони к голубовато-оранжевому огню. — Ты думаешь о фейри, как о маленьких крылатых существах, танцующих в лесу. Но они не такие. Они — мастера иллюзий. В старых историях говорится, что они могут быть всем, чем хотят.
Я подумала о том, как увидела двух королей. Может, Пенебригг в чем-то был прав.
— И это не все, — он выудил из рукава потрепанный лист бумаги. — Я поискал про ундин, и ты захочешь увидеть то, что я нашел. Это из старого нормандского манускрипта, но я перевел кусочек для тебя, — он придвинул бумагу ближе, моргнул, растерявшись без очков. — Я сейчас не могу толком читать. Может, ты можешь, дорогуша?
Я взяла листок и прочитала вслух:
— Широко известно, что эфемерные духи воздуха никогда не были очень сильными, а духи земли и огня ослабли из-за людей, которые завладели их стихиями. Но водные духи по природе сильны и самолюбивы, в их владениях океаны, что покрывают большую часть земного шара. Они принимают разные облики, и они — самые опасные элементали, которых сильно боятся даже Певчие.
— Элементалей, — сказал Пенебригг, — думаю, можно заметить словом «фейри». Их Мелисанда могла звать Матерями.
Я смотрела на потрепанный лист бумаги. Это было объяснение? Мы воевали с водными существами? И Мелисанда тогда была их агентом… или лидером?
— А две змеи? — спросила я. — Те, что видела я, и что была на шее Мелисанды. Как они с этим связаны?
— Ах, да, змеи, — Пенебригг погладил бороду. — Это может быть версия уробороса. Это очень древний символ, означающий бессмертие и вечное перерождение. Его знали греки и древние египтяне. Он есть и в алхимии.
Я удивленно посмотрела на него.
— В алхимии? Почему?
— Потому что бессмертие — одна из великих целей алхимии. Некоторые говорят, что уроборос олицетворяет связь разрушения и создания — частей работы алхимика.
Я села прямее, забыла о листе бумаги.
— Может, мы тогда должны переживать не из-за магии. А из-за алхимии, — я передала ему свой разговор с Габриэлем.
— Интересно, — Пенебригг был заинтригован. — Зеленый свет может представлять первый этап трансмутации.
Я пыталась вспомнить то, что узнала об алхимии в прошлом году.
— Первый этап… он называется Зеленый лев, да?
— Да. И в алхимии лев поглощает солнце.
— Да? — терминология алхимии всегда была мне непонятна, но Пенебригг звучал уверенно. — И мы давно не видели солнце. Но как же железо?
— Здесь я не так уверен, — он снова погладил бороду. — Но железо важно в алхимии. Вместе с серой можно получить серную кислоту, разрушающий огонь. Возможно, разрушительная сила его может влиять на воду.
Он закрыл глаза, и я увидела, как он устал. Разговор утомил его.
