Не дожидаясь ответа, я ушла.
† † †
Покинув короля, я отправилась искать Ната. Была почти полночь, но я думала, что он еще чем-то занят, не спит. Оказалось, что он уже уехал в Лондон по срочным делам насчет соглашения с Боудиккой. Он собирался отсутствовать почти всю неделю.
Я с силой ощутила разочарование. После встречи с Боудиккой я видела Ната только за столом на встрече или говорящим с другими членами Совета. Мы не остались вместе ни на миг, не было шанса даже попрощаться.
Не важно. Никто теперь не пытался выдать меня замуж силой, и у нас было время. Его не будет всего несколько дней. Я буду так занята, что и не замечу, что он уехал.
Я отчасти угадала, дни были очень занятыми. С утра до поздней ночи я встречалась с королем и теми, кто остался от Совета, и я почти не успевала думать о чем-то, кроме управления королевством. Но когда встреча заканчивалась, я думала, что делает Нат, думает ли он обо мне, а по ночам он мне снился: Нат, отворачивающийся от меня в тайной комнате, Нат, убегающий от стражи, Нат, запертый до дворце, и я не могла дотянуться до него…
Это только сны. Я пыталась себя убедить. Но они казались реальными. Я долго лежала в темноте и лишь потом засыпала.
† † †
На пятый день я рано закончила работу. Король заметил, как измождено я выгляжу, и попросил меня отдохнуть.
Когда я вернулась, Марджери вскочила, приветствуя меня, восторженно светясь. Она была теперь новым человеком, но не из-за награды, полученной за раскрытие заговора Рэкхема, а потому что знала, что ее семья в безопасности. Сын Рэкхема был теперь под опекой короля, а земли и имущество, как у всех предателей, принадлежало теперь короне. Хотя король хотел продать часть имущества, чтобы помочь людям, он пообещал Марджери, что ее семья останется под королевской защитой.
Становилось все сложнее помнить хмурую Марджери, которую я знала поначалу. Сегодня ее улыбка была шире обычного.
— Они здесь, миледи!
— Здесь? — я растерянно огляделась.
— Ваши новые платья. Портнихи закончили первую часть.
— Не красный шелк, — я с отвращением вспомнила подарок Рэкхема.
— Нет, нет. Я выбрала нечто другое, что вам очень подойдет. Идемте, вы увидите, — она прошла к кровати, где в свете вечернего солнца сияли светлые юбки. — Они закончили их как раз к вечернему балу.
— Балу?
— В честь дня рождения короля, — ее глаза расширились. — Вы же не забыли, миледи?
— Н-нет. Не забыла, — я была там, когда король организовывал праздник. Вместо вычурного банкета было решено устроить танцы. Но детали я пропустила. — Я выразила уважение и пожелала всех благ. Но я не собиралась идти танцевать.
Марджери расстроилась.
— Почему, миледи?
— О, я не в настроении танцевать.
Я пыталась говорить бодро, словно это не имело значения, но я не могло вынести это, мой голос звучал плоско. Утром Пенебригг упомянул, что получил два письма от Ната. Он думал, что Нат пишет и мне, но я ничего от него не получала.
В этот раз Совет не стал бы мешать Нату писать мне, король распорядился, что все мои отношения были моим делом. Если писем от Ната не было, то это он их не писал.
Он все еще злился, что я отказалась убежать с ним? Были другие причины? Или он просто был слишком занят, хотел дождаться личного разговора?
Марджери была сломлена.
— Вы даже не примерите платье, миледи?
Меня мало волновала одежда, но Марджери старалась для меня, ее даже не нужно было просить. С ее помощью я оделась в шелковое платье, а потом замерла, пока она поправляла рукава.
— Длина хорошая. Все подошло, — Марджери звучала удовлетворенно. — Нужно немного изменить рукава.
— Я сниму его, — я потянулась к пуговицам.
Марджери остановила меня.
— Нет, миледи. Посмотрите, как вам.
Она подвела меня к зеркалу, и у меня перехватило дыхание.
Каждый раз, когда Марджери говорила об одежде, я заявляла, что не хочу ничего вычурного, не хочу позолоты и камней. Эти деньги можно было потратить иначе, были люди, которые в них нуждались. Марджери всегда кивала, но блеск ее глаз меня беспокоил. Я боялась, что она принесет платья, что превратят меня в высокомерную придворную даму, для которой мода важнее всего.
Я была потрясена, ведь платье было идеальным для меня. Оно было простым, но идеально подчеркивало тело, серебряные нити сияли как звезды на бледно-желтом шелке. Когда я повернулась, юбки замерцали как лунный свет.
— Люси? — Сивилла открыла дверь. — О, ты здесь! Я привела гостя.
Она ворвалась в комнату со спутницей: морщинистой женщиной, которая так много для меня значила.
— Норри! — вскричала я. Забыв о платье, я бросилась к ней.
Норри тоже не замечала платье.
— О, девочка моя, — гладя мои волосы, она обняла меня. — Ты преодолела такие опасности! А меня рядом не было.
— Я рада, что ты теперь здесь, — ее объятия не забрали боль от молчания Ната, но ее было проще выносить.
— Несколько дней я думала, что уже не встану, — продолжила Норри, словно не слышала меня. — А когда я отправилась за тобой, меня задерживало все, что могло…
— Ты в порядке, остальное не важно, — сказала я, пытаясь успокоить ее.
— Но ты была одна…
— Все хорошо, — сказала я. — Правда. Ты была права: я была сильнее, чем думала.
Мои слова достигли ее. Она отошла, чтобы осмотреть меня, и я увидела в ее глазах то, что странно напомнило о Нате: сожаление и гордость.
— Да, дитя. Да. Меня не было рядом недолго, а ты уже выросла. И как прекрасно ты выглядишь, — она кивнула Сивилле. — И она тоже. Я помню, как вы лепили куличики из грязи в саду. А теперь вы такие прекрасные юные леди.
— Я не очень-то изменилась, — возразила Сивилла. — Вы меня сразу узнали.
— Конечно, — сказала Норри. — Ты — вылитая мать. А эти ямочки, разве можно их забыть?
Вот и ответ про Сивиллу, хоть он опоздал. Я рассмеялась.
— О, Норри, как же я тебе рада!
Сивилла улыбнулась.
— А мне?
— И тебе тоже.
Я попыталась обнять ее, но она отпрянула.
— Нет, нет, ты помнешь это шикарное платье. Марджери, ваша работа? Вы — гений. Никто не отведет от тебя сегодня глаз, Люси.
— Я не буду танцевать…
— Ты должна! — сказала Сивилла. — Это так весело. А веселья с этими встречами Совета у тебя было мало, — она скривилась. — А до этого — тем более.
— Я лучше останусь с Норри, — сказала я, обняв ее рукой.
