— Черная, как ночь, — сэр Самюэль погладил свой фартук, словно он был из шелка.
— Да, первая стадия достигнута, — сэр Исаак оглянулся на печь. — Но работы еще много. Нужно двигаться быстро. Сэр Самюэль, добавите порошок?
Следующая стадия была как первая, я добавляла жидкости, а мужчины — остальные составляющие. В этот раз в конце не было ужасного дыма. Зато вскоре, почти чудом, черный порошок стал белым.
— Белый лебедь, — выдохнул сэр Самюэль.
— Белый, как снег, — потрясенно сказал корль.
— Следующая стадия, — торопил сэр Исаак. — Цитринитас, желтизна.
Еще больше жидкостей и порошков, огонь, испарения, смешивание… и содержимое тигеля стало густым и желтым, будто там были яичные желтки.
— Золотое солнце, — отметил Габриэль.
Пенебригг ослеплено моргал.
— Мы очень близко.
В комнате ощущался восторг. Я тоже это чувствовала. Работа захватывала, и я почти забыла о страхе.
Нужно первым его коснуться. Я напоминала себе. Нужно первой коснуться камня. Это ведь будет просто, если тигель держать буду я?
— Четвертая и последняя стадия, — сэр Исаак до этого был самым бесстрастным, но теперь и его голос дрожал от эмоций. — Певчая, вы должны держать Золотой тигель. Крепко держите обеими руками. Лорд Габриэль, нужно влить туда желтую жидкость.
Тигель был тяжелее, чем выглядел. Я обхватила его как можно лучше, но за гладкие бока держать было сложно. Я начала снова переживать, что все испорчу, уронив. Крепче сжав тигель, я старалась ровно держать его, пока Габриэль лил.
— Вот так, — голос сэра Исаака все еще подрагивал. — Доктор Пенебригг, добавите содержимое зеленой фляги? Сэр Самюэль, помешаете содержимое?
Я держала тигель так крепко, что пальцы болели. Вскоре я отвлеклась от боли магией происходящего в тигеле: желтая жидкость стала прозрачной и оранжевой. Пенебригг поднес свечу ближе, и на поверхности вспыхнул синий и зеленый.
— Хвост павлина, — поразился Габриэль.
— Невероятно! — Пенебригг тоже был в восторге. — Я никогда такого не видел.
Мы несколько минут стояли очарованно у тигеля. А потом сэр Исаак отошел, хмурясь.
— Что-то не так? — я надеялась, что нет, и что сэр Исаак скажет, что работа почти закончена, ведь боль в ладонях поднималась по рукам к шее.
— Трансформация не завершена, — он хмурился все сильнее. — Цвет должен меняться.
— Да, на идеально красный, — Габриэль следил за жидкостью.
Король тоже смотрел на тигель.
— Не вижу красного. Только оранжевый, синий и зеленый.
— Мы ошиблись? — размышлял вслух Пенебригг. — Может, что-то не так измерили?
Сэр Исаак сверился с карманными часами и покачал головой.
— По времени все идеально.
— Тогда ингредиенты, — сказал Пенебригг. — Может, не то взяли?
Сэр Исаак снова покачал головой.
— Все ингредиенты были много раз проверены. Это то же, что и у Фламеля.
— Тогда мы что-то сделали не так, — сказал сэр Самюэль. — Ничего не происходит.
— Наверное, из-за ауры, — медленно сказал сэр Исаак. — Разлад в качествах каждого из нас мог испортить работу.
Могло это быть из-за меня? Моя слабость задерживала Великое делание? От одной мысли я застыла, тигель выскользнул из моих рук.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
ТИГЕЛЬ
— Осторожно! — предупредил сэр Исаак, я впилась в тигель.
— Она устает, — сказал Габриэль.
— Да, — сэр Исаак взглянул на меня. Мои щеки пылали не от жара. Он подозревал, что я была слабым звеном?
Видимо, нет, ведь он повернулся к остальным и сказал:
— Ваше величество, джентльмены, вам придется уйти.
Король расправил плечи.
— Уйти? Зачем?
— Думаете, дело в нас? — возмутился Габриэль.
— Нет, нет, — сказал сэр Исаак. — Не обижайтесь. Дело в равновесии. Фламель писал, что только алхимик и помощник, мужчина и женщина, заканчивают работу. Я думал, что количество людей не влияет на работу, но, похоже, это не так. Может, здесь слишком много энергий.
— Не вижу смысла, — начал Габриэль, но его остановил король, вскинув руку.
— Если думаете, что это поможет, — твердо сказал король, — то мы, конечно, уйдем.
— Не далеко, — сказал сэр Исаак. — Можете подождать за дверью со стражем.
Король увел их, остальные не возражали, хотя на лице Габриэля было недовольство. Они скрылись за дверью, и я ощутила слабый прилив силы, а с ним и надежду. Может, сэр Исаак был прав? Дело было не во мне, а в равновесии в комнате?
Мужчины ушли, и сэр Исаак закрыл дверь за ними, запер на засов.
— Чтобы не подсмотрели, — сказал он, заметив мое удивление. — На их месте мне было бы сложно удержаться, но они могут помешать в важный момент и все испортить.
Он подошел ко мне и заглянул в тигель.
— Ах, что-то меняется… отлично!
Что-то происходило, и я не только видела это, но и чувствовала. Вес тигеля стал меньше, в нем жидкость закружилась, над ней поднялся легкий пар, как туман.
— Выглядит как океан, — сказала я, под туманом жидкость была темно-бирюзовой.
— Да, — сэр Исаак был очарован зрелищем.
— Разве цвет не должен быть красным? — чем больше я смотрела на жидкость, тем сильнее кружилась голова.
— Дайте ему время, — прошептал сэр Исаак. — Немного времени.
Я кивнула, но голова кружилась только сильнее. Это из-за запаха пара? Или из-за силы Великого делания? Или от усталости?
Только не отпускать тигель. Но голова кружилась так, что меня начало мутить, я пошатнулась.
— Не роняйте его! — крикнул сэр Исаак. Его руки накрыли мои на тигеле.
Наверное, его услышали за дверью, ведь там была суета. Я не слышала их слов, они были слишком приглушенными, а мне было плохо. Голова кружилась, тигель упал бы, если бы сэр Исаак не стоял напротив меня, придерживая мои руки.
— Еще немного, — сказал сэр Исаак, содрогнулся, но его пальцы остались сильными на моих. — Изменения начались.
Продержусь я до конца? За высокими окнами наверху небо из черного становилось синим, близился рассвет. Я посмотрела на сосуд, надеясь увидеть, что жидкость стала алой. Но она оставалась бирюзовой, туман сгущался, как на море в бурю…
…а потом пар закружился, и я падала в него разумом, глубже и глубже, и это я связывала с гаданием. Я пыталась вырваться, но не могла. От головокружения я падала только быстрее.
