— Мне необходимо идти?
Марджери была потрясена, словно я оскорбила бога.
— Это королевское приглашение, миледи. Вы не можете отказаться. Этим вы оскорбите короля. И будет оскорблением, если вы не будете достойно одеты.
Ясно. Я не могла оскорбить короля. Мне придется идти с Марджери. И на банкет.
А время при этом уходило.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
БАНКЕТ
За час я поняла, что не могу двигаться, тем более, сбежать, когда вокруг портнихи, пристегивающие к тебе булавки. Я в отчаянии сказала, что мне плохо, но это не спасло. Марджери просто заставляла меня пить воду, пока портнихи прикладывали ткани и закрепляли. Мне хотелось кричать.
Четыре часа спустя я стояла в прихожей большого зала, украшенная как рождественский гусь. Портнихи старались, но за такой короткий срок сделать новый костюм было невозможно. К моему смущению, я была в чужом платье. Услышав о моих сложностях, явно через Джоан, дружащую с портнихами, Сивилла прислала мне свои платья с запиской, что их можно менять, чтобы они подошли, они ей уже не были нужны.
Щедро, но Сивилла была выше меня, фигура ее была лучше, и пришлось распарывать швы и менять их, чтобы платье не сваливалось с меня. Юбки тоже пришлось укорачивать. И все равно ткань собиралась там, где не нужно.
Мои пальцы скользнули к булавкам на плече. Я боялась, что шелковые складки развернутся посреди банкета. Может, стоит уйти… хотя как, если Марджери за мной? Она следила за мной, стоя у двери. Пока я была в этом платье и в туфлях на каблуках, подходивших к одежде, ей можно было не переживать. Я раскачивалась и не могла идти.
Я хотела пройти в главный зал, но Сивилла подбежала ко мне в клубнично-красном сатине. Ее корсет подчеркивал каждый изгиб, жемчуг блестел на ее коже. Ее лицо сияло от радости при виде меня, и я засомневалась, что видела на ее лице вину раньше.
Она обхватила мою руку.
— Люси, выглядишь чудесно.
Я выглядела глупо, но это было ее платье, и я решила, что это прозвучит грубо. Мое лицо меня явно выдало, она рассмеялась и сказала:
— Правда, чудесно выглядишь. Тебе идет морской цвет. Он подходит тебе больше, чем мне. И не переживай, я не носила это платье давно. Не знаю, зачем Джоан привезла его, но теперь рада, что так вышло.
Было сложно не поддаваться ее доброте.
— Ты так щедра…
Она прервала меня улыбкой.
— Ерунда. Я рада помочь. Особенно после оплошности днем.
— Оплошности? — я ее не поняла.
— Просить тебя применить магию, — она снова выглядела виновато, немного покраснела. — Магия Певчей — не игрушка, так всегда говорила бабушка. Не нужно было просить тебя использовать ее из-за пустяка. Это неправильно.
Я верно все поняла, Сивилла была виновата. Но не из-за того, что я думала. И, если она больше не будет просить применить магию, мне будет проще. Я немного расслабилась, несмотря на булавки на плече.
— Не будем об этом. Я рада, что ты поняла.
— О, я понимаю, поверь, — она понизила голос. — Надеюсь, остальным я тебя не обидела.
— Чем?
— О других видах магии. Я хотела помочь.
— Это звучало неплохо…
— Ты бы хотела попробовать? — Сивилла подпрыгнула на носочках. — О, я бы этого хотела. Я была бы рада помочь.
Сивилла мне нравилась, но я не была готова пробовать странную магию с ней.
— Это очень мило, но…
— О, нет, — перебила Сивилла. — Веди себя смирно. К тебе идет Габриэль.
— К нам.
— Нет, к тебе, — сказала Сивилла. — Я ему нравлюсь, но не так. Он смотрит на тебя иначе. Он одержим, — она увидела мое лицо и рассмеялась. — Не пугайся, Люси. Я знаю о твоих чувствах к Нату, но Габриэль тоже хороший. Многие девушки были бы рады, если бы завоевали его интерес.
Может. Но не я.
Но встреча была не такой неловкой, как я боялась. Габриэль шел впереди армии придворных. С воплями они окружили нас с Сивиллой и увели на банкет.
† † †
Банкет был чудом! Главный зал был украшен цветами, был просторным, но людей было столько, что даже он казался тесным. В каждом углу были толпы придворных и членов Совета, хотя Ната я не видела.
А потом я оказалась за дальним концом королевского стола между лордом Габриэлем и лордом Ффолксом, союзником Рэкхема, который тоже приносил мне букет. Не лучшие спутники для ужина — Габриэль отодвинул для меня стул раньше, чем я поняла, что происходит — но это было неважно. Шум толпы был таким, что говорить не удавалось.
Стол был роскошным. Фарфор и серебро сияли на чистой скатерти, свечи блестели на хрустале ваз и бокала в моей руке. Но меня потрясла еда. Появлялись тарелка за тарелкой, и всюду были разные блюда.
За лордом Ффоулксом Сивилла брала устриц из золотой миски. Тетя Горинг с глазами гусыни, с которой я все-таки познакомилась, сидела напротив нее и наполняла тарелку жареным лебедем и спаржей. Лорд Ффоулкс справа от меня ел ветчину и ростбиф. Слева Габриэль передал мне большую тарелку клубники. А всего блюд было около шестидесяти, как сказал мне Ффоулкс.
Я обрадовалась клубнике, это было необычно для середины февраля. Я взяла себе немного, а еще сметану и несколько устриц, а потом взял ложку. Я не могла дождаться, когда попробую это. Я почти ничего не ела сегодня, я была голодна.
Голодна…
Я подумала о детях, которых видела в дороге. Вот кто голодал. Я опустила ложку.
— Ешьте, миледи, ешьте! — лорд Ффоулкс был рядом, но кричал, чтобы его было слышно. — Не скромничайте. Запасов хватит на две такие толпы.
Я повысила голос в ответ.
— Лорд Ффоулкс, откуда эта еда?
— Откуда? Не морочьте этим милую головку, Певчая. Ешьте и наслаждайтесь, — он попытался добавить мне клубнику на тарелку.
Я вскинула руку.
— Нет, спасибо, — милую головку? Он думал, это меня порадует?
Видимо, да. Он обиженно вытер салфеткой рот.
— Может, вы не ощутили дух события, миледи. Банкет — это праздник.
— Не уверена, что можно праздновать, — сказала я, но лорд Ффоулкс уже повернулся к Сивилле. Габриэль склонился ко мне и сказал:
— Хотите знать, откуда еда?
— Да, — я склонилась к нему, надеясь, что он ответит мне. — Еды много, она разная. Из Англии? Или ее закупают?
— Я сам не знаю. Но спрошу у Рэкхема. Он знает. Он все знает, — он осушил бокал. — Рэкхем в каждой бочке затычка, — он издал смешок, глядя вдаль.
Я проследила за его взглядом и увидела Рэкхема справа от короля, он выглядел как полубог в сиянии свеч. На его тарелке были все деликатесы, он резал оленину. Он точно не думал о голодающих за стенами дворца.
