— Втроем в ряд мы все равно не пройдем, — сказала Сивилла. — Даже вдвоем вряд ли пройдем.
— Откуда вы знаете? — спросил Габриэль.
— Ходят слухи, — сказала Сивилла.
Она была права: лестница, ведущая вниз в лабораторию, была узкой и спиральной. Пришлось идти по одному. Габриэль вел нас, все время рассказывая.
— Это не было изначально лабораторией. Это была личная кухня короля. До того, как дворец стал в три раза больше, — он оглянулся, чтобы убедиться, что мы идем. — Никто не знал, что делать после этого с комнатой, пока не пришел сэр Исаак. Он увидел, что это хорошая комната для алхимии, с большими старыми каминами, печью, рядом окон и вентиляцией. И прямо у Темзы, что и хорошо, ведь огонь может выйти из-под контроля.
Я подумала про огонь лунного шиповника и скривилась.
Мы дошли до двери в стене. Габриэль вытащил ключ и открыл ее, за ней была еще одна дверь, но перед ней стоял страж.
— Я просто привел гостей, Поттс, — сказал ему Габриэль.
Поттс засомневался.
— Я ничего об этом не слышал, милорд.
— Нет? — бодро сказал Габриэль. — Это леди Певчая. И ее подруга.
— Вы не сказали, — Поттс ошеломленно смотрел на меня.
— Она хочет применить магию, чтобы поискать наш тигель, — сказал Габриэль. — Но сначала ей нужно увидеть комнату, так что просто откройте дверь… Да, отлично.
Габриэль был в своей стихии, он сказал это так, словно я собиралась в любой миг спеть чаропесню. Но я сглотнула желание возразить. Впрочем, он был близок к правде, и мы смогли миновать стража.
Дверь закрылась, мы остались в лаборатории, просторном месте с высокими окнами и стенами из камня. Окна были закрыты, пахло металлом.
Сивилла скривилась.
— Пахнет как на кожевенном заводе. Или как краской.
Габриэля запах не расстраивал.
— Похоже, Пенебригга тут нет, — сказал он и пошел вдоль стены. Он указывал на разные огни и печи, потом подвел нас к стеклянным трубками и бутылкам, используемых для дистилляции.
А потом он подвел нас к персиково-коричневым глиняным горшкам с треугольными краями. Самый маленький был размером с кружку, а самый большой — с котел.
— Все это — тигели, конечно.
— А что такое тигель? — я уже привыкла к запаху и могла говорить без желания кашлять. — То есть… для чего он?
— Вы не знаете? — спросил он.
— Сжальтесь, — сказала Сивилла. — Она — новичок в алхимии.
— Точно, — Габриэль покровительственно улыбнулся мне. — Тигель, дорогая Певчая, это открытый сосуд, без крышки, который можно нагревать до очень высоких температур.
— Насколько высоких? — спросила я.
— Порой намного выше температуры кипения. Некоторые тигели можно ставить в открытый огонь, но они не тают и не трескаются. Как эти, — он указал на горшки. — Эти тигели из Гессе в Европе. Они лучшие, не считая золотого тигеля, конечно.
— Какого размера золотой тигель? — этот важный факт Совет не упомянул.
— Примерно такого, — Габриэль укачал на горшок посередине. — Золотой тигель очень похож на это, но он красновато-золотой, у него шире горлышко.
— Вы его видели? — спросила Сивилла.
— Конечно. Я ходил в сокровищницу с сэром Исааком по его просьбе.
Я коснулась горшка.
— Можно подержать?
— Если хотите. Но осторожно: если уроните, он разобьется так же легко, как любой другой горшок. Он силен только в огне.
Я подняла тигель, взвешивая его.
— Чтобы оценить, вам стоит увидеть его в действии, — Габриэль открыл шкафчик и вытащил стеклянный флакон, что был будто полон воды. Он потянул за пробку.
— Габриэль, — в голосе Сивиллы было предупреждение. — Вы уверены…?
Бам!
Пробка выскочила. Быстрым движением, которое я едва уловила, Габриэль бросил пенни в тигель, что я держала, и налил туда немного жидкости.
— Фу, — Сивилла прижала ладонь к лицу. — Люси, опусти его!
Я поставила тигель на ближайший стол, жидкость внутри зашипела, пенясь, и стала зеленой. Даже Габриэль был встревожен.
— Назад! — махнул он рукой.
Красно-коричневый дым полетел из тигеля.
Я закрыла рукавом лицо, чтобы отогнать едкий воздух. Легкие горели, глаза слезились. Сивилла кашляла.
— Сюда! — Габриэль отвел нас в маленькую примыкающую комнату, где воздух еще был свежим. Он закрыл дверь, Сивилла выдохнула:
— Зачем было так делать?
— Я… показывал… что тигель хорошо… удерживает кислоту, — сказал Габриэль, задыхаясь.
— Это была кислота? — выдавила я.
— Аква фортис, — сказал Габриэль. — Сильная вещь.
— Очень, — Сивилла перевела дыхание и повернулась к Габриэлю. — Это было неправильно. Люси могла обжечься. Мы все могли пострадать…
— Вы преувеличиваете, — возразил Габриэль. — Я делал так десятки раз.
— Десятки? — сказала я.
— Ну, чуть меньше, — исправился Габриэль. — Хотя обычно с медью, и окна были открыты.
— А сегодня они закрыты, — сказала Сивилла.
Габриэль выглянул через скважину в другую комнату.
— Дым, похоже, рассеивается. Через пару минут можно вернуться.
Сивилла была в ярости, но теперь мы были вдали от дыма, и мне становилось любопытно.
— Что такое аква фортис? — спросила я.
Габриэль обрадовался вопросу.
— «Сильная вода» с латинского, может растворить любой металл, кроме золота. И с ее помощью можно сделать аква регис — королевскую воду — что растворит золото. Очень полезная вещь.
— И она нужна для создания философского камня? — спросила я.
— Верно. Видели, как изменился цвет от реакции с пенни?
— Стало зеленым?
— Да. Это важно, потому что… — Габриэль остановил себя. — Думаю, столько деталей вам не нужно.
— Мне точно, — сказала Сивилла. — Я уже знаю о Зеленом льве, Черной вороне и остальном зверинце.
Габриэль вскинул брови.
— Вы меня удивляете.
— Хорошо, — польщено ответила Сивилла.
— Но что это значит? — спросила я. — Алхимики не делают ведь животных?
Габриэль замешкался, но Сивилла воспользовалась моментом.
— Это цвета, которые видишь, пока делаешь камень, — объяснила она. — Первая стадия черная, следующая белая, и так, пока не получится камень, Огненный феникс.
Габриэль посмотрел на нее с опаской.
