– Это опасно. Ты не обязан идти со мной.
– Ох, нет, я должен, – спокойно сказал Хепри. – Миу присмотрит за Кенамоном, а я присмотрю за тобой.
Он меньше моей лапы. Как он собирается присмотреть за мной? Смехотворно, конечно, но не мог же я сбросить его с себя.
– Я связан с тобой, – продолжил он, и так как я не мог стряхнуть его со своего уха, мы вместе пошли дальше по туннелю.
Сказать по правде, я был рад, что он был там со мной, особенно когда мы пролезли через туннель в гробницу Бека. (Как и предсказывал Хепри, там было несколько сдвигающихся блоков как раз возле уступа, на котором я почувствовал «дыхание Анубиса». Бек отодвинул их, чтобы пробраться внутрь.)
– Ты видишь шакалов? – спросил я, когда мы выглянули из гробницы.
– Я вижу только звёзды, – ответил Хепри. – Ух ты, тут, в пустыне, они определённо светят ярче.
– Это точно. – Я посмотрел на восток и увидел Сет-Маат, сверкающий крошечными огоньками.
– Видишь, вон там? – Я указал Хепри на деревню. – Они не спят, хотя сейчас ночь. Что-то происходит.
– Может, они ищут Кенамона? – предположил Хепри.
– Да, вот только они ошибаются в нём, – сказал я.
– Хорошо, что у них есть мы, чтобы восстановить справедливость. – Хепри поудобнее устроился у меня между ушами. – Вперёд, Ра!
Навострив уши и глаза, чтобы не пропустить шакалов, я спустился вниз по утёсу. Когда мы добрались до подножия скал, а шакалы так и не объявились, я почувствовал себя более уверенно. Я набрал темп, мчась через пески пустыни. Впереди нас ярко сиял Сет-Маат.
– Так каков наш план? – спросил Хепри.
– Всё просто. Я заставлю кого-нибудь пойти за мной обратно в гробницы.
– Кого? – хотел знать Хепри.
– Писаря, возможно…
– Но он думает, что ты бездомный, – напомнил Хепри. – Он просто прогонит тебя.
Хммм… Эту часть я не продумал до конца. Но, возможно, Хепри беспокоился по пустякам. У него такое часто бывает.
– Это сработает, – сказал я. – Если будет необходимость, я заставлю пойти за мной визиря, когда он вернётся за мной. А он обязательно приедет – уже завтра рано утром.
– А что, если он не приедет? – спросил Хепри.
– У него нет выбора. Фараон наверняка уже понял, что к чему, и он будет в гневе, что визирь привёз самозванца.
– Если только фараон не решит, что самозванец – это ты, – возразил Хепри.
– Не решит, – ответил ему я. – Ты сам это сказал, Хепри. Таких, как я, больше нет.
– Ну, я это знаю, и ты это знаешь. Но людей-то гораздо легче обмануть, чем нас…
– Только не фараона, – настаивал я. – У нас с ним особая связь. Он пошлёт за мной визиря. И у него будут очень большие проблемы из-за того, как он со мной обращался, поэтому он сделает всё, что я захочу. Поэтому я приведу его к мальчику.
– Ну, как скажешь, – в голосе Хепри звучало сомнение.
После этого он больше со мной не спорил. Но ему и не пришлось. Пока я бежал сквозь темноту к стенам Сет-Маата, крошечные искры сомнений то и дело вспыхивали у меня в голове. Что, если Хепри прав? Что, если фараон принял самозванца? Я повидал достаточно, чтобы знать, что для многих людей все кошки одинаковы. Возможно, фараон в глубине сердца считал, что все кошки одинаково хороши. Может, особая связь между нами и вправду была не такой уж и особой…
– Ра, – Хепри вцепился мне в ухо, – нас кто-то преследует.
– Ануууууууууууууууубис!
Вой раздался прямо позади нас. Я бросился бежать так быстро, как только могли мои лапы.
– Шакалы! – Хепри у меня на макушке то и дело оборачивался и вопил: – Их двое… Нет, трое… Четверо…
– Нет смысла считать, это не поможет! – заорал я.
Я думал, что до этого я бежал быстро. Теперь же я обнаружил, что могу бежать ещё быстрее. Вот только шакалы тоже могли. Я мчался к воротам деревни, а их лай становился всё ближе и ближе.
– Ра, ворота закрыты! – крикнул мне в ухо Хепри.
– Тогда я сразу запрыгну на стену! – Мой вопль эхом отразился от песков – такой громкий, что его, наверное, услышали абсолютно все в деревне.
Я услышал знакомый крик. Или я просто уже сходил с ума? Я никогда не бежал так быстро за всю свою жизнь, и всё моё тело сотрясалось от напряжения.
Ворота деревни приоткрылись – только лишь чуть-чуть.
Да неужели, удивился я.
– Быстрее, Ра, – умолял Хепри.
Куда уж быстрее, думал я, а потом один из шакалов тяпнул меня за хвост.
– Анууууууууууууууууубис!
Я завопил и бросился в узкую щель между воротами. Они захлопнулись позади меня, преградив вход шакалам. С крепко держащимся за меня Хепри я подбежал к мужчине, издавшем при виде меня такой знакомый возглас…
– Ох, Ра! – Фараон взял меня на руки и прижал к себе. – Слава богам, ты жив!
Вокруг собралась толпа, и я услышал потрясённый голос Хепри у себя в ухе:
– Фараон узнал тебя, Ра. Даже без твоего ошейника, со всей этой грязью и песком на твоей шерсти. Он узнал тебя!
– Конечно, узнал. – Я пытался придать своему голосу надменный, самоуверенный тон, но испытывал такое облегчение, что в моём голосе звучал лишь восторг. – Я говорил тебе: у нас с фараоном особая связь. Я никогда в этом не сомневался. – Ну, не по-настоящему.
Фараон погладил меня по щекам и накормил пряным козерогом из собственной руки.
– Прости меня, Ра. Я был так занят вчера, что только ближе к полуночи понял, что визирь привёз не того кота.
– О, Правитель всех правителей, – голос визиря донёсся от самой земли, где он лежал у ног фараона. – Я преклоняюсь перед вами.
Баюкая меня в руках, фараон сделал шаг назад.
– Могу поспорить, что ему недолго осталось быть визирем, – прошептал мне Хепри.
– Будем надеяться, что недолго. – Я проглотил ещё кусок козерога.
– Я сам поехал в Сет-Маат, чтобы найти тебя, – сказал мне фараон. – Я перевернул всю деревню, а потом услышал твой крик в пустыне. – Он приподнял меня, чтобы заглянуть мне в глаза. – Что, чёрт возьми, тут происходит?
Я чуть не подавился своим козерогом. От восторга я почти забыл про Кенамона. Я спрыгнул с рук фараона и побежал к воротам.
– Ловите его! – закричал писарь, и толпа бросилась за мной.
