Миу вздёрнула уши, отказываясь верить в услышанное:
– А я-то думала, что ты был нашим партнёром.
– Партнёром Пафосных Лап? – насмешливо ухмыльнулся Сабу. – Да ни за что на свете. Я так надеялся, что шакалы вас прикончат. Это я сказал им, что сегодня в гробницах их будет ждать отличный ужин…
– Так это ты сказал шакалам, что мы придём сюда? – Я был потрясён.
Сабу рассмеялся:
– Конечно. Они мои старые друзья, и они сделают всё, что угодно, ради Бека. Они обожают мясо, которым он их подкармливает.
– Таким образом Бек переманил шакалов на свою сторону, – прошептал мне Хепри. – Могу поспорить, что именно поэтому мы нашли в гробнице объедки пряного гуся.
Миу печально мяукнула:
– Сабу, это практически убийство.
– Я бы сделал это снова, если бы мог, – холодно ответил Сабу. – Не только ради Бека, но и ради себя. – Далеко внизу его тигриная мордочка искривилась. – Почему у Пафосных Лап должна быть идеальная загробная жизнь, а у меня нет? Тот золотой саркофаг должен был стать моим.
Он плюнул в нас, и Миу уставилась на него с изумлением.
– Не обращай на него внимания, – сказал я ей. – Нам нужно позаботиться о Кенамоне.
Миу перепрыгнула обратно на нашу сторону ямы, и мы пошли к мальчику.
– Миу, ты хромаешь, – заметил Хепри.
– Я подвернула лапу, – ответила она. – Но всё в порядке. Я больше беспокоюсь о Кенамоне.
Как и я. Глаза мальчика были едва приоткрыты.
– Он едва дышит, – сказала Миу. – Возможно, этот кляп душит его.
– Давай перегрызём верёвку и вытащим его, – предложил я.
Под доносящиеся со дна ямы завывания и ругательства Сабу мы приступили к делу, работая по очереди.
Когда я в очередной раз сменил Миу, она уткнулась Кенамону в плечо.
– Я никогда бы не подумала, что мой кузен может сделать что-то столь ужасное.
– Он обдурил и нас, – сказал Хепри. – По крайней мере, на какое-то время – пока Ра не нашёл важную улику.
– И что же это было, Ра? – спросила Миу.
На мою удачу, я грыз верёвку и лишь указал хвостом на Хепри. Пусть он и отвечает.
– Когда Ра почувствовал «дыхание Анубиса» в гробнице Бека, он сидел рядом с тайным входом в эту более роскошную гробницу, – пояснил Хепри. – Холодок, который он почувствовал, был ветерком из этой древней гробницы. И это была первая подсказка, что это был Бек.
– О боже! – Миу заморгала. – Ты такой умный, раз догадался об этом.
– Ммммммм… – промычал я, продолжая грызть верёвку.
– Ну, твой ум тогда был занят другими заботами, – сказал Хепри Миу. – Ты пыталась спасти нас от шакалов.
– Я думала, мы исключили Бека, – сказала Миу. – Он не был подозреваемым, потому что не был в числе тех, кто занимался уборкой в брошенной гробнице.
– Это было ошибкой, – признал Хепри. – Мы не учли, что мог быть иной способ выяснить, как пробраться в гробницу Сетнахта. Когда мы только приехали сюда, мы слышали, что отец Бека и все его предки были скульпторами в Долине Царей, работавшими во всех гробницах фараонов. Это значит, что они работали в гробницах и Тутмоса Второго, и Сетнахта. И раз они были скульпторами, работающими с камнем, то им было проще распознать отходящие блоки, чем остальным, – или даже они могли сделать их.
Верёвка, сдерживающая кляп, начинала поддаваться.
– Я полагаю, что они могли передавать секрет от сына к сыну, – продолжал рассуждать Хепри. – Может, всё началось с шутки или просто наблюдения. Но когда очередь дошла до Бека, он начал строить план. Он решил, что боги взывают к нему. И Сабу согласился с ним, когда увидел тот кошачий саркофаг.
Я ещё сильнее вгрызся в верёвку. Бедный Памиу! У него не было шанса.
Хепри махнул лапкой в сторону золотого ящика, всё ещё сверкающего в угасающем свете факела.
– Это была ещё одна зацепка. Большинство воров просто расплавили бы саркофаг, или он бы лежал в куче сокровищ. Вместо этого он аккуратно стоит сбоку, словно его приберегли для какой-то особенной кошки. Это навело меня на мысли о Сабу. Он всё-таки главный среди всех котов в Сет-Маате. Поэтому я задумался о тех препятствиях и опасностях, с которыми мы встретились, расследуя это дело. И тогда я осознал, что за всеми ними может стоять Сабу.
Миу грустно покачала головой, а я разорвал последние нити верёвки, сдерживающей кляп.
– Готово!
Верёвка упала, и Кенамон выплюнул кляп. Он успел лишь прохрипеть нам «спасибо», после чего его глаза закрылись, а голова со стуком упала на пол.
Миу коснулась его лица хвостом, но он не очнулся.
– О боже.
– Нам нужно вытащить его отсюда. Но как? – в голосе Хепри было столько же тревоги, сколько и во мне самом.
Миу убрала свой хвост.
– Нам нужно привести сюда людей, чтобы они помогли нам.
– И это значит, что нам нужно пройти мимо шакалов, – указал я.
Последовала долгая тишина.
Миу пойти не могла – у неё была ранена лапа. Хепри не добрался бы до людей и через неделю. Так что оставался только я. Но после худшего дня в моей жизни – и самой страшной ночи – был ли я готов снова встретиться с шакалами?
Кот фараона вызвался бы пойти вперёд. Кот фараона был храбрее всех храбрых. Но я больше не чувствовал себя котом фараона. Я растерял все свои атрибуты роскоши, а без них остался лишь не очень храбрый кот.
Кенамон открыл глаза и с трудом улыбнулся мне.
И я снова подумал, что, может быть, я смелее, чем мне кажется? Как там говорила Миу? Всё, что на самом деле имеет значение, – это то, как мы относимся к другим в этой жизни. Вот настоящий памятник. И хотя я страстно мечтал о чудесной гробнице, я подозревал, что Миу была права.
Я потёрся о щёку Кенамона. Его лицо побледнело от напряжения, и он выдохнул:
– Ра… Все…могущий…
Ну всё. Мальчик нуждался во мне. Во мне, коте фараона. Несмотря на то что внутри я чувствовал себя не-очень-смелым котом.
Я поднялся.
– Я иду в Сет-Маат.
– А шакалы? – Встревоженная Миу широко распахнула глаза.
Я уже шёл к выходу:
– Если они попытаются остановить меня, то пожалеют.
Глава 26
Следуйте за котом
Я осознал, что Хепри всё ещё со мной, только когда перепрыгнул на другую сторону ямы и пошёл по туннелю, который вёл наружу.
Я остановился.
