Я открыл глаза. Мумия скорчилась, и её лицо теперь было повёрнуто к нам. Хепри был прав. Это и вправду был Кенамон – связанный и туго забинтованный полосками льна.
Анубис вытащил мальчика из саркофага и бросил на пол. Закряхтев, бог выпрямился, и его шакалья голова качнулась. Он поправил её обеими руками.
Это была маска!
Я выпустил когти. Никто не смеет безнаказанно обманывать Ра Всемогущего! Кто бы это ни был, я собирался отдать его в руки правосудия – всё равно, как именно.
Мальчик застонал.
– Ты сам в этом виноват, – сказал ему человек в маске Анубиса. – Ты не должен был совать свой нос куда не следует, мальчик. – Никто не просил тебя лезть в чужие дела.
Так Кенамон пытался раскрыть это дело – как и мы.
Я уставился на маску в виде шакальей головы. Кто скрывался под ней? Был ли это писарь, Хайя или Неферхотеп? Они все были примерно одинакового роста, а маска приглушала голос, поэтому я не мог сказать наверняка.
– Я всего лишь взял то, что по праву принадлежало мне, – сказал мужчина Кенамону. – Все эти годы я работал не покладая рук, чтобы обеспечить фараонам райскую вечность, и чем мне за это отплатили? Мне сократили жалованье и обращались со мной как с грязью.
Сократили жалованье? Вряд ли такое мог бы сказать писарь. Значит, это Хайя или Неферхотеп.
– Так кто посмеет меня обвинить? – продолжил мужчина. – Я не могу добиться справедливости в этой жизни, зато могу в следующей. Со всеми сокровищами, которые я забрал, у меня будет великолепная загробная жизнь.
«Только не в том случае, если ты вор, – подумал я. – Настоящий Анубис взвесит твоё сердце, и ты не пройдёшь это испытание».
Но мужчина в маске считал иначе.
– Сами боги захотели, чтобы я взял всё это, – сказал он Кенамону. – Иначе почему они привели меня в эту древнюю гробницу, когда я копал собственную? Как ещё я смог бы узнать, как можно скрыть проход между ними?
Смог узнать, как скрыть проход между ними? Я подумал о деревянной отделке в гробнице Хайи. Если бы нам только удалось взглянуть на неё поближе!
– Всё это было задумано богами, – продолжил мужчина. – Они показали моим предкам секретный проход между гробницами Тутмоса Второго и Сетнахта. Когда гробницу Тутмоса Второго ограбили и забросили, я знал, что это был знак. Боги предопределили, что я должен восстановить справедливость. А потом ты… – он обвинительно указал пальцем на Кенамона, – пришёл и встал на пути у богов.
Кенамон попытался перевернуться.
– Ты можешь корчиться, сколько тебе угодно, – сказал мужчина. – Тебе не сбежать от меня. Никто не знает, где ты. Я разговаривал с писарем и даже с этими глупцами, Хайей и Неферхотепом, которые прочесали все утёсы в поисках тебя. Никто ничего не подозревает.
Что? Если этот мужчина не писарь, не Хайя и не Неферхотеп, тогда кто же он? Визирь? Капитан стражи?
Мы с Миу обменялись озадаченными взглядами, но Хепри у меня на голове даже не шелохнулся. Словно он не был ошарашен этим открытием.
Я сглотнул и глубоко задумался.
– Это разгадка, – сказал Хепри. Но о чём же мы говорили?
Я сказал, что никто не слушал меня, когда я говорил про Анубиса, что они смеялись над дыханием, которое я чувствовал…
Где тут связь? Пока я пытался её найти, человек в маске Анубиса внезапно поднял мальчика с пола.
– Когда твоё тело найдут в песках пустыни с крошечной серёжкой в руке, все решат, что виновны именно вы с твоим отцом. И они никогда-никогда не придут за мной.
Он схватил мальчика за горло, и я в панике посмотрел на Миу. Мы должны его остановить! А потом я увидел позади Миу золотой кошачий саркофаг и словно услышал, как со мной говорит Памиу. Я знал, что нужно сделать.
Возможно, Миу тоже его услышала, потому что когда я выскочил из-за статуи, она бросилась за мной.
– Мяяяяяяяу! – завопил я.
Мужчина отпустил Кенамона:
– Это ещё что такое?
Я вскочил на кучу сокровищ и схватил ртом драгоценности. Миу последовала моему примеру.
– Вперёд, вперёд! – закричал Хепри, вцепившись в мою макушку.
– Стойте! – Вор отпустил Кенамона и бросился вслед за нами. – А ну отдайте, это моё!
Мы с Миу помчались вперёд, а вор следовал за нами по пятам. Когда мы добежали до ямы, Миу перескочила через неё, я же остановился. Какая-то размытая тень перепрыгнула через яму в противоположном направлении, бросившись прямо на меня.
Миу уронила свои драгоценности и удивлённо позвала:
– Сабу?
Вор попытался притормозить, но мы были слишком серьёзным препятствием. Я дёрнулся в сторону, чтобы уклониться от Сабу, мужчина запнулся об меня и потерял равновесие.
– Нет! – Сабу кинулся ему на помощь. Хвост и ноги перепутались.
Мужчина с котом с грохотом полетели в яму, крича и визжа.
Глава 25
В яме
– Сабу? – Миу склонилась над глубокой ямой. – Кузен?
– Не трать свою жалость, Миу, – сказал Хепри. – Они оба виновны.
– Что ты имеешь в виду? – спросила она. – Сабу на нашей стороне…
Я был растерян не меньше её. Стараясь не перевалиться через край, мы уставились в яму. Там было темно, и мы едва видели их обоих: Бек ещё дышал, но лежал без сознания рядом с разбитой маской Анубиса, а Сабу лизал его лицо.
– Сабу, не надо! – крикнула Миу. – Он вор и похититель детей.
Сабу поднял голову и зарычал на неё:
– И это почти сошло ему с рук – пока вы не сунули свой нос.
– Так ты знал, что он виновен? – неуверенно спросила Миу.
– Конечно, я знал, – похвастался Сабу. – Мы же команда. Я помогал ему. Я был там, в гробнице, вместе с ним, и я подготовил для него алиби…
– Ты лгал нам? – спросила Миу.
– …и я заставил гусыню прикрыть меня, – продолжил Сабу.
– Каким образом? – поинтересовался я.
– Шантажом, – ответил Сабу, гордясь своей смышлёностью. – Я сказал ей, что позабочусь о её гусятах – что ни одна кошка их не тронет, – но только если она сделает то, что я прошу.
Это объясняло, почему гусыня угрожала донести обо мне Сабу.
– И это ещё не всё, – продолжил Сабу. – Когда Пафосные Лапы со своим жуком стали задавать слишком много вопросов, именно я сбросил на них кирпич. – Он злобно сверкнул своими зелёными глазами, глядя на меня. – Как жаль, что я промахнулся, хотя мне всё-таки удалось заткнуть тебя на время. Вот только этого времени оказалось недостаточно. Поэтому мне и пришлось подбросить серёжку в коробку с красками Пенту.
