Эрик остановился, заметив на краю самой запущенной улицы в глубине растущих густых деревьев заброшенную лачугу. Одна стена была покрыта сажей и сильно перекошена, а окна и чердак заколочены крест-накрест. То, что надо!
Ещё несколько обходных манёвров, и они беспрепятственно пробрались к зарослям. Осторожно обойдя с дальней стороны и стараясь не оставлять следов, Эрик проник к дому. Отодрал одну из досок и помог Джейне забраться внутрь, залез сам и вернул доску на место.
Джейна без сил рухнула на пыльный, покрытый опилками и обломками вещей пол. Вид у неё был неважный: пятна крови, грязь и убийственный взгляд. М-да, может, не стоило тащить её с собой и разрушать весь такой уютный мирок светлой веры в Покровителя и добрых людей? Однако рано или поздно приходится принимать правду.
Эрик подошёл к окну напротив и прислонился к щелям, разглядывая улицу.
– Того солдата ты мог не убивать. Он знал наш язык и хотел что-то сказать, – произнесла Джейна за спиной.
– После твоего удара он все равно был не жилец, – медленно проговорил он, оборачиваясь. – Так что это убийство на твоей совести, Джейна.
И эта новость заставила её отшатнуться, а потом закрыть лицо. Словно он вколотил последний гвоздь в крышку гроба её старого мира.
– Нет, нет!.. Я же не…
Эрик подошёл и опустился рядом.
– Ты выбрала сторону, на которой сражаешься, Джейни. Теперь ты – маг, а Серые – твои враги, с этим ничего не поделать, подруга. Привыкай.
– Я не хотела такой жизни! Не хотела, чтобы всё было так, я даже не знала…
Он притянул её за плечи и успокаивающе произнёс:
– Тише, спокойно. Всё будет хорошо. – Джейна ткнулась ему в плечо, но слёз и истерики не было. Она просто молчала, сжимая его локоть, и едва заметно дрожала. А заметив кровь на ладони, попыталась тут же спрятать руку и испачкала его рубаху. – Ну вот, спасибо, а она, между прочим, светлая и была почти не драная, – Эрик хмыкнул. – Всё будет нормально. Мы всё ещё живы, в безопасности и на свободе, ну?
Джейна беззвучно закивала, уткнувшись в его плечо. Эрик растрепал её макушку, а потом замер и стал смотреть, как медленно тускнеет дневной свет, пробивавшийся из щели между обгорелыми досками. На улице стихли звуки, всё плавно окутывала вязкая тишина.
Скоро вечер и ночь. И снова привычная борьба против всего мира. Разве что он теперь не совсем один, но поможет ли это выжить? Взлохмаченные волосы Джейны защекотали шею, Эрик резко сдул прядь и беззвучно усмехнулся. Лучше не думать об этом. Мир никогда не был к нему добр… но Эрик ещё готов показать ему свой оскал.
23
Разорвать границы
Не хотелось ничего.
Всё окутывал мягкий удушающий туман беспамятства. Не было прошлого и настоящего, не было будущего, только бесконечное никогда и божественная тишина.
– Вернись! Алекс, вернись, йа… я прошу тебя, – разорвалось где-то рядом со знакомым до боли акцентом.
Но на пронзительный зов мелодичного, чарующего голоса вернулся не он, а только проклятое ощущение головной боли и раздираемого на части скованного тела. Чьи-то пальцы коснулись лица, ощупали его, тронули запертые в кандалы руки.
– Вып-пей.
Пересохших губ коснулись края кружки, доверху наполненной водой. Но Алекс только мотнул головой, выбив кружку из женских рук, и дёрнулся в оковах, намертво приделанных к стене.
Распахнул глаза и наконец увидел Талиру. На нежных румяных щеках мерцали пролитые капли, стекали по шее, расплывались пятнами на платье. Алекс поднял лицо и оскалился – вздрогнули её губы, затрепетали испуганно ресницы, а в зелёных глазах, как бы она ни храбрилась, промелькнул настоящий, непритворный страх. «Предавшая», – вырвалось хриплым шёпотом на даори. От мёртвого запретного языка императрица отшатнулась.
Алекс глухо засмеялся. Пусть запомнит его таким. Страшным, безумным колдуном. Такого она хотела пробудить?!
Но в следующий миг видение исчезло, будто и не было. Ни голоса, ни Талиры, ни воды.
Безумие.
– Давай ещё разок, – крикнул кто-то, снова разорвав глухой мрак.
Алексу мучительно захотелось разлепить глаза. Но было поздно: на него тут же выплеснули ледяную воду. Она залила веки, попала в нос и рот, потекла по шее. Так это был бред. Он не висел в цепях, а лежал на полу? Только был скорее грязной лужей под головой, чем самим собой. Алекс с трудом шевельнул пальцами, резко потянул ртом воздух, а потом тут же начал отплёвываться от мелкого сора, который вместе с водой попал в горло. Сухой кашель скрутил судорогой всё тело и чуть не вывернул наизнанку.
– Очнулся наконец или ещё водички подбавить? – заржал тот же голос.
– Да хорош тут уже море разводить, – заворчал второй. – Потом ещё и убирать нам, если он тут сдохнет.
Проклятье, как же паршиво. После той мощнейшей бури Алекс всё ещё распадался и никак не мог прийти в себя. Не думал, что вообще очнётся. Кто-то ткнул в живот острым носом ботинка, заставляя перевернуться на спину.
Алекс открыл глаза.
Двое мучителей тут же отшатнулись, встретившись с его взглядом. Неловко переглянулись, словно постыдились за секундный испуг, и принялись ещё усерднее поднимать.
Алекс закрыл глаза и снова провалился в чёрную, как морская впадина, бездну.
Сознание вернулось, когда кто-то, пыхтя от напряжения, хорошенько приложил его плечом о низкий каменный свод. Голову, которую и без того раскалывало на куски, пронзила ещё одна вспышка. Показалось, что он ослеп.
Один из ивварцев снова попытался пнуть. Алекс положился больше на слух, чем на зрение, перехватил его ногу и дёрнул на себя. Тот, не удержавшись, грохнулся на пол, а Алекс потянулся и с трудом сел. Опёрся о стену спиной, а затем медленно, нашарив руками и касаясь шероховатых камней, приподнялся.
Второй ивварец инстинктивно опустил руку на эфес меча, но отступил зачем-то на шаг назад. Как глупо. Боль, собравшаяся где-то в районе живота, казалось, никогда не кончится. Она мутила сознание и то расходилась тысячей волн по телу, то собиралась в точке, на миг затихая. Он ведь наплевал на привычные ограничения, дал себе волю…
Перед глазами снова пронеслась буря, шторм, когда так хотелось уничтожить всех вокруг. Всех к Тёмному… и последний, молящий взгляд Джейны.
В следующий раз Алекс открыл глаза, когда его уже довели до маленькой комнаты. Довели или дотащили? Кажется, он опять терял сознание. Деревянная дверь перед глазами появилась слишком неожиданно. Кто-то втолкнул его внутрь, а затем дверь закрылась и стало наконец тихо.
Опустившись на пол и закрыв тяжёлые веки, он снова ушёл в спасительное небытие и собирал себя по кусочкам. Деталь за деталью, вдох за выдохом. Расслаблялись мышцы, словно развязывался, распускался тугой морской узел. Через время, которое не поддавалось счёту, Алекс ощутил, как дыхание выровнялось и успокоилось. Силы, уходившие на сопротивление боли, возвращались. Вернулась и ясность мысли.
