Сначала была тишина. Полная. Казалось, замерли даже стены дома. Потом… Потом в зеркале показалась фигура, лишь тенью, размытой и бесплотной… Я тяжело сглотнула и, перепугавшись, начала припоминать слова, которые должны прогнать нечисть. Слова не припоминались. Фигура приближалась. И я понимала, что уже узнаю 'суженого'. А еще… Еще я почему-то была уверена, что эта самая фигура ни в коем случае не должна дойти до зеркальной рамы, иначе… Что — иначе, я не знала, но дышать от ужаса уже не могла. А фигура шла. Медленно и неотвратимо, как кара богов. Слова… Слова… В голову как назло ничего не лезло. До нечисти оставалось не больше двух шагов, и я, зажмурившись от страха, занесла над зеркалом кулак. Послышался звон разбитого стекла. Затем уши резанул чей-то громкий крик, и я потеряла сознание.
Придя в себя, я почувствовала, что лежу на чем-то мягком. Постель? Лицо почему-то не болело, хотя, по идее, осколки зеркала должны были впиться в кожу. А вот рука — та да, саднила, и то не сильно.
— Лежи, — раздался рядом голос мужа. — Вера, ты вроде разумная девушка. Откуда у тебя такие приступы…
Мужчина замялся.
— Безмозглости? — обреченно спросила я, не открывая глаза: супруга видеть сейчас почему-то не хотелось. — Думаю, от скуки. Мне тут совершенно нечем заняться. Да и…
— Что? — уточнил Димирий. — Начала, так уж договаривай.
— Я думала, ты будешь уделять мне хоть немного внимания…
Послышался тяжелый вздох. Я почувствовала себя палачом, подвесившим на дыбы невинную жертву наговора.
— Ты из-за невнимания решила на суженого погадать?
Я смотрю, у кого-то слишком длинный язык…
— Да. От скуки и невнимания.
— И что привиделось? — в голосе Димирия показалась насмешка.
То есть об этом приятельница умолчала. С чего бы?
— Крылья. Я думаю, что нетопыриные, Эльза — что драконьи.
Последнее я добавила исключительно из вредности.
Муж какое-то время помолчал, потом уточнил:
— Нетопыриные — это чьи?
— Нетопырь — летучая мышь. У вас здесь их нет?
— Слава богам, уж от умеющих летать мышей нас избавили, — проворчал явно недовольный услышанным супруг, — руку тебе обработали мазью и перебинтовали. Лориан пообещал, что шрамов не останется. Хорошо хоть, ты сообразила лицо от стекла отвернуть.
Правда? Мне казалось, что как раз до этого я и не додумалась…
В губы мне ткнулся край стакана.
— Выпей. В настое снотворное. Поговорим обо всём утром.
Опять собрался сбежать от обсуждения насущной проблемы… Впрочем, какая разница… Я послушно сделала три глотка и практически сразу провалилась в сон.
Утром меня разбудила причитавшая Лита. Из всхлипываний и речитатива служанки я узнала, как сильно волновались обо мне слуги, а уже его светлость! Да и господин эльф проявил участие! А уж как переживала госпожа Эльза!
Завтрак мне принесли в комнату. Так как пострадала левая рука, я была способна обслуживать себя сама. Ни жидкая каша, по вкусу напоминавшая переслащенную манку, ни кислый компот насыщения не принесли.
— Госпожа, — в комнате появилась Лита, — господин спрашивает, умеете ли вы ездить верхом?
Первый и последний раз я садилась на нечто, отличавшееся от лавки, в пять лет и запомнила это событие на всю жизнь. Родители тогда отмечали какой-то праздник, чуть ли не годовщину свадьбы, и решили вывести детей в свет. На нас с Дашкой надели розовые платья с бантами сзади и кружевом на рукавах, волосы нам заплели в косички, на ноги обули жутко неудобные, зато красивые красные сандалии и торжественно отправились в парк. Дело было поздней весной, отец решил научить дочь кататься на лошадях. Так как для таких громил я была еще мала, дело ограничилось вонючим нечёсаным пони, злобно смотревшим из-под грязной чёлки. На мамино сюсюканье: 'Доченька, смотри, какая лошадка', я не отреагировала. Лезть наверх и садиться на засаленную попону мне не хотелось. Но кто ж спрашивает мнения пятилетнего ребёнка? Отец усадил меня в седло, владелец 'лошадки' дал в руки поводья. Предполагалось, что мы с пони сделаем несколько шагов самостоятельно, потом поводья у меня заберут, и по 'кругу почета' владелец проведет свою живность самостоятельно. Увы, пони об этом плане сообщить забыли. Как только злобное создание почувствовало свободу, оно отбежало на несколько шагов и начало изворачиваться и лягаться, пытаясь скинуть неугодного седока со спины. В итоге перепуганная и разревевшаяся я оказалась в мокрой зеленой траве (ночью прошёл сильный дождь), платье было безвозвратно испорчено, зато Дашка надорвала живот от смеха. После этого случая я зареклась подходить ко всему живому, что может везти на себе пассажиров.
Вопрос служанки радости не прибавил, и я решительно качнула головой:
— Нет. Тем более, с больной рукой не поездишь.
— Господин эльф сообщил, что снимет повязку: у вас все за ночь зажило, — пока ее госпожа предавалась воспоминаниям, Лита проворно вытащила из платяного шкафа темно-лиловый костюм для верховой езды. Да уж, как знала, заказывать его не хотела. А всё Эльза: закажи, да закажи, у приличной девушки обязано быть в гардеробе практически всё.
Переодела меня служанка аккуратно, практически не задевая пострадавшую руку, и вниз я спустилась в костюме, черных сапогах для верховой езды и в синей шляпке с широкими полями. Настроение было похоронным. Интересно, воскрешать погибших от лошадиных капризов здесь научились?
Муж, эльф и его жена обнаружились в кабинете, выделенном нам с Эльзой под чаепития. Все трое были готовы к верховой езде.
Рука, что удивительно, действительно зажила, так что никаких отговорок, кроме страха, у меня не осталось.
— Боишься? — удивилась приятельница, когда мы направились к конюшне за домом. — Вера, они совсем не страшные, вот увидишь. Скажи Димирию, и конюх подберет тебе самую тихую лошадь.
И я скончаюсь от сердечного приступа у нее на спине.
— Зачем вообще нужна эта поездка?
— В смысле? Ты не разу не была в городе, поедем покатаемся, увидим знакомых — тем лучше, нет — просто подышим воздухом. Нельзя же вечно сидеть в четырех стенах.
Для меня последнее было идеальным вариантом…
— А пешком никак нельзя?
— Вера, ты что?! Пешком только простолюдины передвигаются!
А я кто? В роду предков с голубой кровью точно никогда не было.
Конюшня оказалась одноэтажным каменным зданием серого цвета, с несколькими стойлами и дремавшим в углу на табурете высоким пожилым конюхом.
'Транспорт' для храброй наездницы подбирать долго не пришлось. На мое несчастье, в одном из стойл оказалась молодая каурая кобылка по кличке Орни, как уверял конюх: 'Медленней ее только улитки'. Мы с животным критически осмотрели друг друга, остались недовольны осмотром и попытались разойтись с миром. Не получилось. Следующие пятнадцать минут нас с Орни приучали наслаждаться близостью двух тел, а лично мне показывали, каково это — правильно сидеть в седле. На примере Эльзы, естественно. Но где Эльза и где я…
