– Нет, за мою честь.
– А-а-а, за это. Пожалуйста. Защищать честь девы – удовольствие для меня, – смех рассыпался за висками колокольной трелью.
– Не смейся надо мной, – Эбби снова вздохнула и прикрыла глаза.
На внутренней стороне век плыли солнечные разводы. Лето! А ведь там всюду лето – живое, цветущее, насыщенное красками. Время тепла и любви. А ведь раньше Эбби часто думала о любви, мечтала о красивом, молодом женихе, понимающем ее.
– Я не смеюсь, Эббигейл Фрост. Разве могу я смеяться над тобой?
От этих слов повеяло теплом и нежностью, от которой у Эбби закружилась голова.
– Ах, Мортигус, знал бы ты, какая тяжкая мне уготована судьба. Была невестой нелюбимого, стала пленницей разбойников, а вскоре и вовсе буду рабыней.
– Не торопи события, Эббигейл Фрост. Ты избежала свадьбы, и нежеланных ласк безмозглого Берка. Все у тебя выходило пока что…
– Третий раз не выйдет. Я связана по рукам-ногам, а там, в болотном городе, тебя не будет рядом.
Она призналась.
Призналась Мортигусу, что отчаянно нуждается в нем. И себе призналась.
Так и есть!
Ведь с самой первой секунды их знакомства спокойный голос болотного Властелина придавал ей сил и уверенности для борьбы. Она ждет его каждую минуту, каждую секунду…
Несколько минут Мортигус молчал.
Стало страшно от внезапно навалившейся тишины. Эбби показалось, что все исчезло – и Мортигус исчез, или не было его вовсе? Но он не исчез:
– Твои слова бесценны, Эббигейл Фрост, – произнес, наконец, голос в голове.
***
Город возник на горизонте ближе к вечеру.
Поднялись над клубами ракитника кособокие бурые башни, с темными бревнами, с зелеными, мшистыми крышами. Поплыл над болотами ароматный дым. Запахло домашней едой и уютом – редкий и ценный запах для бесконечных, безжалостных топей…
– Почти пришли, – радостно потер ладони Одер. – Скоро получим денежки и оторвемся в ближайшем кабаке. В печенках сидят эти болота. Шевелитесь, парни. И ты.
Разбойник дернул за веревку. Эбби пришлось ускорить шаг.
– Да не гони ты ее, упадет еще, разобьется, – сердито заворчал на товарища Хед. – Кто ее, всю в синяках и ссадинах, задорого покупать станет? А если станет, то цену за поврежденный товар обязательно собьет.
– И то верно, – согласился Одер. – Очень уж хочется поскорее озолотиться и хорошенько пожрать в ближайшем трактире.
С сытным ужином пришлось подождать.
Едва солнце ушло за болото, мир погрузился в темень. Это была абсолютная, непроглядная тьма – ни звезд, ни луны в небесах, затянутых черными тучами.
Мрак.
– Подождем до утра, – решил Хед.
– Не стоит останавливаться! – возмущенно заявил Керш. – Властелин болот рядом. Он зол и опасен…
– Ты боишься, орк? – удивленно приподнял брови Одер. – А я-то думал, вы смелые.
– Погоди, не обвиняй, – приструнил товарища старик. – Орк не зря беспокоится. – Хед вгляделся в болотный туман, в серебристее клубы далекого ракитника. Тревога витала в воздухе и множилась с каждым новым шагом, новым словом. – Сегодня к воде никому не ходить. Терпим до города, пьем то, что осталось…
Разбойники привязали Эбби к иве и завалились спать.
Спали не все – Хед распорядился караулить до утра. Сперва бодрствовал сам, потом настал черед Одера. Керш сторожил последним. Уже под утро поднялся, сонный и недовольный, сел возле пленницы.
Эбби уткнулась носом в колени, закрылась волосами. Сон не шел – злость не давала. В сердце ядом разливалась обида на себя, ненависть к собственной беспомощности… Беспомощность – какое гадкое слово! Эбби было невыносимо осознавать, что за какое-то совсем коротенькое время она из свободного человека превратилась в бесправную рабыню… Из относительно свободного. Это началось еще тогда, когда ее решили выдать за Ульда…
– Мортигус, ты здесь? – мысленно позвала Эбби.
– Здесь, – раздался ответ, – теперь я всегда здесь. Что-то случилось?
– Случилось. Случится. Завтра меня продадут на невольничьем рынке какому-то старому упырю в наложницы. Не так я представляла свою первую бранную ночь.
– По-другому? – легкая, ироничная усмешка.
– Конечно, по-другому! Конечно… В детстве отец обещал мне небольшое поместье в лесу. Я верила ему, думала, буду жить в свое удовольствие, разводить оленей и ланей для королевских рощ, выйду замуж – пусть не по большой любви, но хоть не с зубами, от омерзения до боли стиснутыми…
– Мы не всегда получаем то, что хотим.
– Да, – не стала спорить Эбби. – Пусть и он не получит то, что хочет.
– Кто «он»?
– Градоначальник, которому меня пообещали разбойники, – Эбби оторвала голову от коленей и пристально вгляделась вдаль. Круглые ивы, горбы ракитника, травяные шапки, черные зеркала, туман. – Не хочу доставаться ему невинной девой, Мортигус. Не желаю. Можно тебя попросить кое о чем?
– Проси.
– Ты бы хотел стать моим первым мужчиной?
– Хм… – голос в голове хмыкнул задумчиво. – Хотел бы, будь у меня собственное тело, а иначе…
– Что иначе? – затаила дыхание Эбби, она, если честно, не рассчитывала на положительный ответ.
– … мне придется воспользоваться чужим телом.
– Так воспользуйся, – недолго думая выпалила Эбби. – Сделай это, пожалуйста.
– И кого из них ты предпочитаешь?
– Что в смысле «кого»?
– В кого из разбойников мне вселиться? Выбирай…
И снова звонкие колокольцы смеха за висками.
Вот так вопрос! «А что ты хотела? Тебе же прямым текстом сказали, что чужое тело необходимо» – отругала себя Эбби и выдохнула решительно:
– Я выбираю… его, – едва заметно кивнула на Керша.
Из всех зол выбирают меньшее. Из всей разбойничьей шайки орк был единственным, к кому она не испытывала непреодолимой физической неприязни. Даже «красавчиком» его окрестила. Неспроста ведь?
– Хороший выбор, – прошелестел Мортигус. – Пойдет…
***
Чудеса начались, когда Керш, сидевший до этого спиной к Эбби, резко поднялся, подошел и встал вплотную. Его лицо менялось на глазах. С каждой новой секундой грубая орочья физиономия становилась чем-то другим… чем-то новым. Черты заострились. Глаза помутнили, стали больше и глубже. Разлетистее… Всклокоченная шевелюра выровнялась – потерявшие былую черноту пряди спокойной водой разлились по плечам.
– Похоже? – истончившиеся губы разъехались в улыбке. – Похоже на меня?
– Да, – очарованно пробормотала Эбби.
