– Не бойся, – прорычал он, протягивая к Эбби руку.
Девушка отпрянула, чуть в воду не свалилась.
– Отойди.
– С чего бы, недотрога? – Берк громко шмыгнул носом, отер лицо рукавом. – Хоть потрогать себя дай, а то скоро не за что будет, исхудала вся…
– Отстань, – Эбби набрала полный котелок и попыталась уйти.
– Не отстану.
– Отстань! Уйди прочь…
– Не уйду.
Эбби попятилась, но разбойник быстро нагнал ее и схватил за запястья. Девушка уперлась спиной в ствол молодой ракиты. Руки, плотно зафиксированные за спиной, прижались к излому ствола. Больно.
– Помогите! – еда успела выкрикнуть пленница перед тем, как губы разбойника впились в нее, оборвав зов о помощи.
Помощь. Кто придет к ней на помощь? Некому. Видимо придется сдаться. Ей не справиться с Берком, он раза в два больше и тяжелее…
Распаленный страстью мужчина целовал и тискал ее неистово и жадно. Эбби зажмурилась, попыталась отвернуться. Поцелуи становились все злее и напористее, а потом случилось что-то…
Что-то поменялось!
Поцелуи изменились. Они стали легче и нежнее. Невесомее. Эбби резко открыла глаза и обомлела. Глаза Берка были как в том самом страшном сне – белые, покрытые тонкой пленкой. Он целовал свою жертву еще несколько секунд. Целовал так, что у Эбби почему-то стали подкашиваться ноги, но не от омерзения, по другой причине…
Наконец Берк оторвался от ее губ и произнес не своим голосом:
– Не бойся. Это я.
– Мортигус? – Эбби устало выдохнула и медленно сползла спиной по ракитовому стволу. – Как такое возможно? Ты…
– Вселился в тело этого придурка. Жаль, что ненадолго. Время и так на исходе, а я еще протянул – очень хотелось попробовать тебя на вкус…
Тело разбойника сотрясла судорога, глаза начали яснеть – белая пелена стремительно исчезала.
– Мортигус, ты еще в нем? – испуганно спросила Эбби.
– Да, но времени мало. Я задержу его на пару минут, а ты беги в лагерь…
Эбби коротко кивнула и побежала.
***
Три следующих дня Берк не трогал пленницу.
Даже не приближался к ней, лишь издали сверлил пристальным, недовольным взглядом. Один раз он все же подошел и тихо, чтобы не услышали остальные, пригрозил:
– Я не знаю, что за заклятие ты там использовала, ведьма, но больше тебе подобного не провернуть, – разбойник вынул из кармана амулет с символикой Пресветлого. – Вот. У Хеда взял, так что больше ты меня не заколдуешь…
Эбби ничего не ответила. Что тут скажешь? На душе стало тяжело. Амулет Пресветлого – сильная вещь! Вряд ли Мортигус сможет совладать с ним. Мортигус… Как же сильно хотелось надеяться, что он и впредь будет на стороне Эбби…
Тревожными эти три дня выдались.
И три ночи тоже. Две из них Эбби мучили кошмары, и только одна – ставшая для нее таинством таинств – оказалась иной.
Крепкий сон пришел после полуночи. Сперва он полнился тревогой: Эбби в очередной раз снилось, будто за ней по всему болоту гоняется Берк. Руки у него длинные, как корабельные канаты, и протянуты всюду, запутаны, смотаны узлами.
Эбби бежала… бежала, пока под Берком не разверзлась бездна, и он не ухнул туда, вместе со своими бесконечными руками. Потом все было черно и тихо, и озарено точками-вспышками, как звездная ночь.
Постепенно из этой первозданной тьмы родился пейзаж – невиданный город с куполами, колоннадами и великолепными открытыми террасами, что, подобно ступеням, спускались из-под облаков к морскому заливу. Дивная земля не походила на те места, где Эбби жила и выросла. Не походила она ни на картинки из книжек, ни на рассказы заезжих путешественников – редких гостей в отцовском доме.
На одной из террас ждал Мортигус.
Наконец-то Эбби смогла разглядеть его во всех подробностях – благородные черты лица, невероятно красивые и все же какие-то неземные, чужие. Из другого времени, из иного мира…
– Мортигус.
Эбби подошла и тронула его руку, вгляделась в лицо. Живое лицо, не то, что было под водой. И глаза – живые, небесного цвета, без поволоки у мути. Без белой пленки.
– Здравствуй. Мне нужно сказать тебе кое-что важное. Будет война между эйю и хона. Большая война, – зазвучал знакомый голос.
– Ты пойдешь туда?
– Да, – Мортигус обнял Эбби и прижал к себе. – Я должен пойти, без меня они не остановятся до тех пор, пока не погубят всю землю.
– Но тебя прозовут демоном за это.
– И пусть… Пусть прозовут.
О, Пресветлый, как прекрасны эти объятия. Вся картинка прекрасна, вся ситуация. Сердце Эбби трепетало, а в душе бушевала буря. Ураганы эмоций – радости, нежности, страсти, боли… Все вперемешку. Сладость момента – чистое наслаждение – эти объятья и этот волшебный город на другом конце земли. И страх. Ведь настоящий момент – лишь память, лишь начало. И боль. Ведь Эбби знает, что будет потом… Не останется ничего, лишь бледный лик в черной воде. И голос…
– Не уходи. Пожалуйста, не уходи, – на глаза навернулись предательские слезы. – Ты погибнешь. Я никогда тебя больше не увижу. Живым…
– Многие погибнут. Так записано в великой книге жизни. Ничего не поделаешь, не перепишешь. А ты не плачь, – Мортигус подцепил пальцами подбородок Эбби, заглянул в глаза, в самую душу. – Мы с тобой еще увидимся. Обязательно увидимся, – он раскрыл ладонь, демонстрируя лежащие на ней камни. Один из них алел, как кровь, два остальных – плохо различимые, скрывала дымка тумана…
Эбби было не до камней.
Поцелуй пламенем ожег ее губы, пьянящий, огненный, долгий, заставляющий тела переплетаться и неистово вжиматься друг в дружку, а сердца биться с двойной быстротой…
– Зачем ты так, Мортигус? – прошептала Эбби, получив короткую передышку между ласками. – Страх и боль не изгонишь одним поцелуем, одним обнадеживающим словом. Ты разбиваешь мое сердце, но я не твоя игрушка.
– Ты – моя…
Сон оборвался.
Эбби резко проснулась и села, давясь воздухом от неожиданности. Странное ощущение – будто она и вправду только что целовалась, как оголтелая, с… Мортигусом? А почему она рыдала в его объятиях? Почему просила не уходить? Ощущение необъяснимого страха все еще витало в воздухе… Что это было вообще? К чему?
***
На следующий день их ждал долгий переход.
Погода испортилась с самого утра. Дождь хлестал по лицу, по ушам мулов, по разбойничьим плащам. Эбби выдали огромную мужскую накидку, которая неудобно путалась в ногах из-за непомерной длины.
На ночлег встали рано. Долго пытались развести костер, но дождь, будто в издевку, каждый раз заливал новорожденное пламя. Пришлось сдаться. Разбойники натянули между спинами мулов плащи и сгрудились под ними. В отсутствии огня начали согреваться выпивкой. Хед разрешил:
