– Каждый час кто-нибудь новый вылазит, – объяснил Мифа. – Хотите, заведу?
– Конечно! – хором воскликнули ребята.
Заведя часы, Мифа перевел обе стрелки на двенадцать. И тут же послышалась тихая мелодия. Саня сразу узнал ее: точно такую же играли Кремлевские куранты.
– Ой, смотрите! – воскликнула Анка. – Тот, с молотком, спрятался, а вместо него женщина с косой появилась!
– Не с косой, а с серпом, – поправил Пашка. – С косой только смерть бывает. А это крестьянка вроде бы.
– Как возле метро «ВДНХ», – кивнула Анка.
– Везет нам на часы, – вспомнил Пашка. – Те, у художника, тоже были ничего себе.
– В двенадцать все фигурки по очереди выходят, – сказал Мифа. – Там еще один с циркулем есть – инженер, наверно. И пионерка: красный галстук виден. Бабка их любит по своим праздникам открывать и слушать. Даже плачет…
– Да ни в коем случае нельзя их вор… продавать! – воскликнула Анка. – Это же память!
Мифа покачал головой:
– А я и не собираюсь.
И такое ясное у него было при этом лицо, что ребята подумали: никакие ему сейчас очки не нужны! Ни с зелеными, ни с оранжевыми стеклами.
Он защелкнул крышку часов и сказал:
– У меня вечернее представление… Скоро.
– Все, уходим, – понял Пашка. – Пока ты в цирке будешь, мы подумаем… По-моему, лучше самим, всем вместе к участковому пойти. Опередить Антоновича!
– Ой, не знаю, не знаю… – засомневался Мифа. – Ладно, подумаем. Уже вместе!
Глава ХIX
БАРМАЛЕЙ И ВЕЛИКИЙ ХУДОЖНИК
Кто размышляет, сидя в душных кабинетах? Разные там ученые, писатели. Потому у них такие печальные лица! А ребята по собственному школьному опыту знали, что думается лучше всего на улице. Всегда так: у доски почему-то не вспомнишь нужный ответ, а когда бежишь по школьному двору за мячом, вдруг и выплывет в памяти несчастная формула.
Поэтому, захватив с собой Бармалея, друзья с утра пораньше вышли во двор. Если бы Саня знал собачий язык, то обязательно извинился бы перед псом. Бедный Барми! Думал Саня на каникулах выгуливать его почаще – и не получается. Вот так, от случая к случаю, бросает ему подачку – прогулку по двору…
Но Бармалей, похоже, не обижался. В его цепкой памяти всплывало прошлое лето, дачный поселок «Известия», лес – и множество всяких запахов. Пес знал, что такое же время наступит совсем скоро. Не зря же стало припекать солнце!
У чеховского домика толпился народ.
– В музей они, что ли? – спросил Пашка.
– Музея здесь нет, – сказал Саня. – А вот два дня в неделю какая-то контора работает. И всегда очереди.
Любопытная Анка шмыгнула в толпу. Вынырнула она уже с результатом.
– Там маленькая табличка на двери. «Комиссия по вывозу культурных ценностей за рубеж», вот что. Ну ты, Саня, даешь! Живешь рядом и не знаешь, что у тебя здесь находится.
– А мне-то что? – пожал плечами Саня. – Я-то со стороны иногда полюбуюсь на домик, и все. Красивый и чем-то на самого Чехова похож. Сколько ни смотрю, не могу понять, чем.
– Да вон на втором этаже два окна, как стекла пенсне, так? – стал рассуждать Пашка. – И водосточная труба, как шнурок, который с пенсне свисает. Вот и…
И тут Пашка застыл на полуслове. Потому что на крыльцо домика вышел… сам Антон Павлович Чехов!
Через несколько секунд Пашка, конечно, понял, что это не писатель. Но как похож! И пальто длинное, и шляпа, не говоря уже о пенсне и бородке…
«Только Каштанки рядом не хватает», – подумал Саня.
А Анка, заметив Пашкино замешательство, хихикнула. Она-то уже видела этого человека, когда следила за Иваном Антоновичем. Правда, и она тогда чуть сознание не потеряла от удивления.
– А я его узнала! – сказала она.
– Молодец, садись, пять, – похвалил ее Пашка. – Только в следующий раз получше напрягай свою извилину. Автор «Муму» давно умер.
– При чем тут «Муму»? – удивилась Анка. – Ее же Тургенев написал.
– Ну вот ты и запуталась, – ничуть не смутившись, заявил Пашка. – Чехов, Тургенев… Не надо торопиться. Сначала думать надо.
– Да иди ты, Пашка! Надоел своими тупыми приколами! – Анка шлепнула его по спине ладошкой. – Русским языком тебе говорю: видела я раньше этого человека. Вот на этом самом месте. С ним Иван Антонович разговаривал. Только я уже забыла, о чем.
– Странно… – задумчиво произнес Саня. – Этот «Чехов» здесь работает, я его часто вижу. Интересно, о чем можно говорить с человеком, который работает в этой, как ее…
– Комиссии по вывозу культурных ценностей… – начала подсказывать Анка.
– …на свалку, – закончил Пашка.
Саня сердито посмотрел на него.
– Нам не до шуток, Пашка! Ведь это мы рассказали Ивану Антоновичу про охоту Канарейки, то есть Мифы. А Иван Антонович его этим шантажирует. Понимаешь? Мы же человека подставили!
– А при чем тут этот… По вывозу? – не понял Пашка.
– Вот я и думаю: при чем? Конечно, может быть, что это просто его знакомый. Но слишком уж неожиданный сюрприз преподнес нам Иван Антонович. Поэтому я не перестану думать, пока все про него не пойму, – решительно сказал Саня.
– А если… – осторожно начала Анка. – Если Канарейка врет?
– У тебя интуиция есть? – спросил Пашка.
– Не знаю, – пожала плечами Анка.
– А у меня есть. Не врет он.
– Да, наверняка не врет, – поддержал Пашку Саня.
– Тише! – шепнула Анка. – Вон идет твой Иван Антонович!
– Ни в коем случае не подавайте виду, что мы о чем-то знаем! – предупредил Саня.
– А, Санек! И вся честная компания! – приветствовал их старик. – Ну как, нашли хулигана? Который по голубям стреляет?
«Как будто сам не знает!» – подумал Саня.
Он пожал плечами:
– Да… нет пока.
– Ну, успехов вам, успехов… Жалко, не узнаю я, кто этот подлец.
– Почему же? – удивился Саня. – Не верите в нас?
– Не в этом дело. Уезжаю я. Даже неудобно: обещал вам свою помощь, а вот приходится обманывать…
«Когда он уезжает? Куда?» – встревоженно подумал Саня.
Но вслух он ничего не произнес.
– О, я вижу перед собой воспитанных молодых людей. Редко кто в таком случае не спросит: куда, когда, зачем?
Саня опять пожал плечами – мол, это ваше дело. Какие могут быть вопросы? Действительно, воспитанные люди так не поступают.
