– Захлопни пасть! – рявкнул, когда слушать, кроме мата стало особо нечего, – Лучше скажи, где найти того, кто тебе этот, – достал из сумочки обломки праздничного ХУ и потряс ими перед его носом, – продал?!
Эдуард икнул. Посмотрел на меня недоверчивым взглядом, потом на Васеньку мою красную, извращенец жирный, потом на ХУ, с которым я застыл, как статуя свободы с факелом, потом снова на Васеньку. И вдруг, совершенно неожиданно, по заросшей щеке скатилась крупная, как орех слеза.
– Рабочий, значит, – шмыгнул Эдуард и заплакал. Настолько горько, что и у меня сердце защемило. А Васенька так вообще присела рядом, и как маленького, по головушке своей, то есть моей… тьфу! Нашей ладонью.
– А я думал, брехал он мне, морда продажная, – продолжал плакать Эдуард, – Нет, ну в то, что залететь баба может даже с презиками и колёсами, верил, но про обмен телами ведь сказки все! Цену набивал (цензура). А оно воно как! Да если бы я знал… Сам бы…
– Так ты в курсе про залет?! – взвился я.
– Да, – шмыгнул Эдуард, – Ты ж мне Васька, десять лет назад подлянку устроил. Бабу мою увел… кобель…
Василиса метнула на меня гневный взгляд, а я стыдливо потупил глазки. Ничего не помнил. Ни Эдуарда десять лет назад, ни его бабу.
– Хотя Натка-то от меня по-любому ушла бы. Мужик ей нужен рабочий, а я…
Эдуард заколыхался в приступе истерики.
– На (цензура) магазинчик его, – выдал спустя несколько минут он. – Махмаилом назвался. Чернявый такой, низенький. А теперь развяжите. Набухаюсь с горя…
– Это для потенции плохо! – подала голос Васенька. – Вы вон, видный еще, пару месяцев в спорзале, здоровое питание, отказ от вредных привычек. Отцом еще станете!
Эдуард приосанился. Сверкнул глазками из-под заплывших щек, и, похоже, крепко задумался. А мы отправились плутать в поисках выхода и Махмаила.
Глава 21. Василиса
Выскочили от этого дедмороза ревущего лишённым малины медведем, да тут же наткнулись на троих молодцов. Они высоконько взвизгнули разом, да автоматики свои бутафорские побросали. Шапки стянули, на колени упали, взмолились:
– Не надо нас бить! Мы простые актёры! Вот, на праздниках подрабатываем… Вот смотрите!
И начали раздеваться! Василий меня в бок тыкает:
– О, Васёк, смотри во все глазки свои синие! Заказывала стриптиз? Получи и распишись, а меня больше не зачаровывай, лады?
Парень чёрную форму реально, как стриптизёр сорвали одним движением, а на теле его красивом и накачанном, да ровненько в солярии прожаренном, три кожаных полосочки, толком ничего не скрывающих. Я побледнела, икнула и спряталась за Василия. Он руки в бока вперил и, набычившись, как закричит:
– Актёры, блин, погорелого театра, срам быстро прикрыли! Я поджарю яйца-то, будете знать, как девушек запугивать! Васёк, ты как? В обморок от красоты неземной падать передумала? Тогда айда на выход! Нам ещё Махмаула… ила… али… А, кобыла его дери в уши копытами! Идём!
И, схватив меня за руку, потащил по коридору. Офонаревшие от вида боевой женщины и инфантильного качка стриптизёры провожали нас задумчивыми взглядами, а на лицах их красиво расплывались свежие фингалы…
Вася открыл дверь, чертыхнулся, захлопнул, вторую, третью… Я не выдержала:
– Мы заблудились?
– Нет, конечно! – уверенно отозвался босс. – Мы знакомимся с домом.
– И долго мы будем с ним… знакомиться? – нерешительно уточнила я и облизала сухие губы.
Василий, ковыляя на каблуках, таскал меня за собой, удерживая запястье, и я всё время видела, как покачивается его… моя… попочка. Действительно, круглая такая, аппетитная. Всё, как босс говорил. В штанах быстро разгорался настоящий пожар, ходить стало неудобно. Вид самой себя сзади сводил с ума, даже перед глазами поплыли разноцветные круги. Мозг, дико-поросячьи визжа, метался по черепной коробке. Я же женщина! О… Как он виляет! Вот ковыляет неумело на каблуках, а попочка от этого ещё живее подёргивается. А-а-а! Я же женщина! Вот бы взять эту попочку и…
Выдохнула и, не выдержав пытки, схватила Василия за зад обеими руками. Зарычав, прижала к низу живота и сипло застонала. Босс оглянулся и изумлённо вытаращился:
– Васек, ты чего?!
– Не знаю, – прошипела я, не особо понимая, что делаю. – Но… кажется, я тебя хочу!
– Ты меня что? – взвился Василий. – Ты вообще понимаешь, что нужно Наманила того волшебнутого искать?
– Понимаю, – хрипло отозвалась я и, втолкнула босса в первую попавшуюся дверь.
Внутри было темно, мы упали на что–то мягкое: ковёр? Какая разница! Под ладонями подрагивающее тело, такое нежное и хрупкое. Я почти потеряла голову, движения словно шли сами. Накрыла рукой упругую грудь и, скользнув в бюстгальтер, легонько сжала сосок.
– Вася, отпусти, придавлено простонал Василий. – Вася… не надо… Вася, я же мужик! А-ах!
Глава 22. Василий
– Ах-х-х, – простонал обреченно, когда моя озабоченная девочка сжала свою, то есть мою грудь.
Так вот что значит выражение – тело предало разум. Ноги сами раскрылись навстречу мужской ладони. Я, как блудливая кошка, терся и стонал от каждого ее движения. Пытался оттолкнуть, но почему-то прижимал к себе, уже чисто по-женски царапаясь и выгибаясь. И так подло преданный разум вместо того, чтобы выдавать мне логические доводы против, вдруг решил переметнуться на сторону противника. Кто меня ласкал? Я сам. А значит это вроде как самоудовлетворение. Да точно. Оно родимое.
– Зачем я надела штаны? Неудобно, – прохрипела мне в ухо Васенька, и тут же прикусила мочку. – А знаешь, детка, сегодня я буду сзади!
Я и пикнуть не успел, как очутился в коленно-локтевой. Кофточка задрана, штанишки спущены. Вася издала восторженный рык победительницы. О да, малышка, я помню, как ты хороша с этого ракурса. Особенно когда вот так оттопыриваешь попку, и я выгнулся, заставляя Васеньку быстренько зазвенеть пряжкой ремня. А! Гулять так гулять! Когда еще оценишь собственные умения, с противоположной, так сказать, стороны.
Перед глазами взорвались фейерверки, когда малышка толкнулась в меня. Да за такой кайф я готов остаться женщиной навечно! Ощущение, что погружаюсь не я, а в меня были просто восхитительны! Соски приятно терлись о мягкий ворс ковра, заставляя выгибаться и вскидывать бедра пытаясь ускорить процесс «наполнения».
– Вася, я долго не выдержу! – прохрипела вдруг моя извращенка.
Глава 23. Василиса
Ох, как же прекрасно быть мужиком! Нет, женщиной тоже хорошо. Но… когда ты соединяешься с кем-то, скручивается в клубок, объединишься, кувыркаешься… хо-ро-шо… В любом теле! В мужском или в женском, неважно!.. Нет, важно! Важно – с кем.
Тяжело посмотрела на своё собственное лицо и улыбнулась: глазки Василий закатил, губки, распухшие от моих поцелуев, приоткрыл, дыхание рваное, по телу всё ещё проходят последние угасающие судороги. О, да, милый! Я помню, как это. Теперь и ты знаешь, чем женский оргазм от мужского отличается! На собственной шкурке.. э… ну, вагине… моей… А, ладно! Какая разница?! Хо-ро-шоооо!
