Глава 17. Василиса
Руки тряслись, как у адреналинщика после прыжка со старой отслужившей своё тарзанки, – выжил! – зубы выбивали звонкую дробь. После первой поездки за рулём захотелось выдуть залпом бутылку водки, но Василию Михайловичу было ещё хуже.
Смотрела, как он, сидя прямо на бордюре тротуара, щедро поливает майонезом разломанную дыню и тихо фигела от нереальности происходящего. Видеть себя со стороны тот ещё сюр! А уж смотреть на свое лицо, но замечать чужие ужимки, движения, слышать жуткие словечки, – босс никогда особо за языком не следил! – плавно уводило крышу в сине-зелёные дали, где порхали феечки и прогуливались единороги. Вздрогнула и поёжилась: нижний «рог» не давал ни минуты покоя! При каждом взгляде на моё женское тело подпрыгивал, как зайчик при виде морковки.
– Что за дрянь подарил тот дедмороз необхватный? – басом спросила я. – Камень дурацкий! Никогда в магию не верила…
Василий влил себе в рот остатки майонеза и, оттерев губы тыльной стороной ладони, посмотрел исподлобья:
– Да неужто? Что же это, по-твоему? Сбой во вселенской матрице? Или вирус в божественном ноутбуке? Ох!
Позеленел, как киви и, согнувшись, выдал дыню обратно. С майонезом, разумеется. Тело сотрясается, плечики дрожат. Сердце моё дрогнуло, присела рядышком и осторожно погладила по спине: рука у меня теперь большая, тяжёлая, надо контролировать силу. Спросила заботливо:
– Может, водички купить?
– Лучше водочки, – покосился на меня Василий. Лицо белое, щёки ввалились. Усмехнулся: – У тебя… меня… А, какая разница! Мина сейчас такая прикольная! Именно так смотрят на жалкого котёнка в коробке под дождём. – Вздохнул: – Так и есть. Я жалок… – Посмотрел на небо: – Чего же я такого сделал, что меня так наказали?
– А вы не догадываетесь? – недоверчиво хмыкнула я. – Сколько сердец разбили? Хоть знаете, какая у вас репутация в кампании?
– Разумеется, знаю, – жёстко ответил Василий. – Сам её создавал. А ты думаешь, деньги мне сами в постель прыгнули и изнасиловали? Я всего сам добился! И теперь имею право…
Он замолчал, я иронично приподняла брови:
– Что? Вести себя, как придурок? О да, у вас прекрасно получается! Радуетесь, как ребёнок, когда удаётся довести кого-нибудь до сердечного приступа гротескной обстановочкой в своём кабинете. А как с женщинами обращаетесь? Вы хоть замечаете, что ведёте себя, как петух в курятнике? Будто каждая из сотрудниц – ваша подстилка?
– Да ладно, – фыркнул он. – Никто особо и не возражал!.. До тебя.
– Потому вы в меня и вцепились? – тихо спросила я.
– Васёк, – поморщил он тонкий носик, – хорош «выкать»! Мало того что мы кувыркались, как кролики, так ещё и… – Он криво усмехнулся: – Никто не был мне более близок, чем ты.
– Да уж, – убрала руку. Вроде ему полегче. – Ближе просто некуда. Пойду куплю воды и… пакетов. Машину жалко.
Поднялась и направилась к магазину.
– Да, – донеслось мне в спину. – Поэтому…
Обернулась:
– Что?!
– Пакетов побольше купи, говорю! – привычно рявкнул босс. – И палочки ватные, уши почистить!
Я скривилась и сомнамбулой потопала к единственному открытому магазинчику на весь квартал. Под ногами хрустели осколки ёлочных игрушек, ветер гонял по льду сверкающую мишуру. Да… Как должно быть Василию Михайловичу плохо. Мало того что на каблуках приходится ковылять, так ещё и токсикоз жуткий… и перепады настроения такие, что мужик и умом может тронуться. Что потом с ним делать? Помотала головой: я что, жалею это чудовище? Вот уж нет! И вообще… майонез он тут глотает. И желудок мне испортит, и для ребёнка это вредно.
– Молоко, яблоко и пачку пакетов, – решительно перечислила сонному продавцу.
– Чипсов, водки и мела! – вынырнул из-за моей спины Василий. Зыркнул на меня: – Так и знал, что нельзя одну отпускать! Накупишь хрени полезно-противной! – Лицо скривилось в плаксивой гримасе: – Нет, не мела! Земли хочу! Сырой такой, рыхлой… У-у!
Продавец растерянно застыл с протянутой пачкой молока.
– Мы беременные, – пояснила я.
– А-а, – расплылся он в улыбке и всучил мне пачку презиков. – Поздравляю!
– Юморист? – фыркнула я.
– Дай земли! – ныл Василий. – И водки!
– Конечно… Вася, – нежно пообещала я и, осторожно повела рыдающую себя к выходу. В этот момент я остро посочувствовала всем мужикам, которым приходится терпеть своих беременных жён… Всем мужикам в мире, кроме моего чудовищного босса! – Только доедем до дяди Мороза, выясним, как исправить кошмарный баг, и я тебя отвезу на кладбище! Там земли много… рыхлой! И водки куплю. Но не раньше, понял?
Василий застыл, слёзы высохли.
– Ну ни фига себе, перепады настроения! – Посмотрел пронзительно и спросил: – Я уже готов с катушек слететь! Женщиной быть ох как непросто…
– Ты справишься, – поглаживая его плечо, проговорила я. – Потерпи немного. – Покосилась на кадиллак и обречённо вздохнула: – Дубль второй, как говорит мой босс…
Топталась на месте, руки снова задрожали, лицо скривилось. Досюда доехала… по пустому городу. Но нам за МКАД… Там машин больше. Да ещё выслушивать визгливый ор босса. Это адская пытка! Сглотнула: давай, Вася! У тебя получится. Вон Василий справляется же с токсикозом. Неужели не преодолеешь свой страх перед машинами? Обречённо шагнула к кадиллаку.
– Дай ключи! – резко приказал Василий и, выдернув связку, быстро поковылял к машине. Уселся на водительское сидение и, скинув сапоги, вогнал ключ в замок. – Сам поведу!
– Василий Михайлович, – осторожно напомнила я. – У меня нет прав… забыли?
Он нехорошо так усмехнулся и кивнул на пассажирское сидение:
– Не веришь в магию? Ща покажу настоящие чудеса. Запрыгивай!
Стартанул рывком, обошёл все плетущиеся по трассе тачки, а когда на хвост сел гаишник, притормозил у обочины. Рывком склонился ко мне, и, когда я отшатнулась, сунул руку под пиджак и… вытащил кошелёк. Подмигнул и, натянув сапоги, покинул машину.
Не было его минуты три. Плюхнулся и тоненько рассмеялся:
– А теперь, трах-тибидох, – новогоднее чудо!
И снова стартанул так, что с места в карьер! За нами, мигая и противно звеня, увязалась та же полицейская машина. Я ткнула пальцем в стекло и крикнула:
– Не отстают! Ох… Ты что, пытаешься оторваться? Ты им нахамил? Нас арестуют? Ох, нет… Мужская тюрьма! А ты… беременный!
– Спокойно, Васёк! – покровительственно улыбнулся он. – Я же обещал чудо!
Впереди нарисовались высокий тюнингованный паркетник и длинная приземистая ауди, как вдруг раздался пластмассово-искажённый и режуще-усиленный голос:
– Освободить дорогу! В сторону, если не хотите провести праздники в зассанном обезьяннике!
