Поэтому вместо того, чтобы указать ей на это, я сосредотачиваюсь на другом недостатке ее плана.
– Мне казалось, что те, кто сопряжен, часто решают отправиться в тюрьму вместе, так ведь?
– Это и есть ключевое слово. «Решают». Те, кто сопряжен, могут решить вместе отправиться в тюрьму. Но они не обязаны этого делать.
– По-моему, особого выбора у них нет. – Я вспоминаю несчастную отчаявшуюся Фейлию.
Она машет рукой.
– Ты сильная женщина, Грейс, сильнее, чем ты когда-либо могла себе представить. Будет ли это тяжело? Да. Но ты можешь это пережить, и, когда ты это сделаешь – когда ты это преодолеешь, – тебя уже никто не сможет сломить, и твоей силе будут завидовать все, кто встретится на твоем пути. Эта девушка, эта женщина – это и есть та, кто сможет спасти нас всех.
– Ценой разрушения души? – спрашиваю я.
– Если это будет необходимо, то да, – отвечает она так спокойно, что у меня стынет кровь в жилах. – Ты помнишь, с чего мы начали этот разговор? С того, что мы готовы на все, лишь бы уберечь тех, кого мы любим. Вот как мы это и делаем.
Я скептически хмыкаю.
– А ты никогда не думала, что в этом и состоит план Сайруса? Посадить Хадсона в тюрьму, чтобы тот единственный человек, который способен его остановить, не получил такой возможности?
Нури опять начинает отмахиваться, но затем останавливается. Щурится. Стучит пальцем по губам, задумчиво глядя в пространство.
И я решаю испытать судьбу.
– Ты хочешь защитить свое королевство от Сайруса? Я согласна, что вместе мы составим грозную силу – и, может быть, мы сможем справиться со всем, что он готов предпринять. Но давай представим себе, что на нашей стороне сражается и Хадсон. Так вот, по-моему, это наш единственный реальный шанс.
Нури все еще смотрит в пространство, целиком погрузившись в свои мысли, но затем опять складывает пальцы домиком, и я понимаю, что привлекла ее внимание.
– Флинт упоминал, что вы с Хадсоном хотели вместе отправиться в тюрьму. Он не сказал почему, а только заметил, что вы хотите, чтобы я помогла вам узнать, как можно выбраться из нее. Вы по-прежнему этого хотите?
Теперь мое сердце бьется так часто и гулко, что мне кажется, что Нури может слышать его. Неужели мы наконец получим ответ, который был так нам нужен? Я киваю.
– Что ж, возможно, в таком случае мы обе сможем получить то, чего хотим, и стать сильнее. – Она замолкает и смотрит на статуэтку дракона, закрывающего крыльями маленького дракончика, своего ребенка. – Я могу с этим согласиться. Если Хадсон окажется в тюрьме, я смогу снискать расположение Сайруса, возможно, даже создам у него впечатление, что Двор драконов опять хочет заключить с ним союз. Но я также помогу вам найти способ освободиться из тюрьмы, чтобы, когда придет время, вы смогли сражаться на нашей стороне.
Я уже подаюсь вперед, ожидая, когда она продолжит. Потому что нам понадобится время для того, чтобы приготовиться к борьбе. Пока никто из нас не готов противостоять Сайрусу, ведь у него была тысяча лет, чтобы подойти к этому моменту.
– До меня доходили слухи о ведьме, которая помогла ему построить эту тюрьму. Ее называют Каргой, она ведет жизнь отшельницы, и никто точно не знает, насколько ясен ее ум. Но, возможно, если ты сумеешь ее разговорить, она расскажет тебе секреты тюрьмы. И поведает, как можно из нее освободиться. Как-то раз она открыла одному из драконов, как это сделать, – но знай, цена была высока.
Впервые после того, как открылись двери того лифта, я чувствую, что в моем сердце затеплилась надежда.
– И что это была за цена?
– Его драконье сердце – что для дракона хуже смерти. Мы не можем принять драконье обличье, не имея драконьего сердца, – отвечает Нури, и я вижу боль в ее глазах. Нам нужно заключить с этой ведьмой сделку получше, иначе в ней не будет смысла. Цена окажется слишком высокой. – Но я должна предупредить тебя, Грейс, что шансы на успех невелики.
Это верно. И все же я говорю:
– С тех пор как я прибыла в Кэтмир, мои шансы на успех всегда были невелики, Нури. Но иметь слабые шансы на успех – это все-таки лучше, чем не иметь вообще никаких.
– Особенно для девушки, которая умеет добиваться успеха, несмотря ни на что. – Она вздыхает, затем продолжает: – Я могу дать тебе неделю.
– Неделю? – Я широко раскрываю глаза. – Чтобы найти эту ведьму?
– Найти ее – не проблема. – Она берет листок бумаги, пишет на нем координаты и протягивает его мне. – Но заставить ее поговорить с вами и помочь будет нелегко. Однако, если вам не удастся сделать это в течение недели, Сайрус захочет узнать, почему я не захватила Хадсона в плен. Он решит, что Двор драконов слаб – или что мы собираемся выступить против него. Я не могу допустить ни того ни другого.
Я ее понимаю, ведь она находится в таком же тупике, как и я. Но я добавляю:
– Я смогу выбрать такую неделю, которая мне подойдет, или речь идет именно о следующей неделе, во время которой я и все мои друзья должны быть в Кэтмире на выпускной церемонии?
– О следующей неделе, это однозначно.
– Я так и думала.
Она ухмыляется.
– Хорошо, что ты умеешь добиваться успеха, несмотря ни на что.
– Да, хорошо, – бормочу я.
– Разве тебе не надо выпустить на волю вампира? – Она многозначительно смотрит на ключ в моей руке.
– Да. – На сей раз вздыхаю уже я сама. – Надо.
– Тогда займись этим. Банкет начинается в восемь, а я терпеть не могу, когда гости опаздывают.
Глава 78. Подземелья и драконы: Грейс вне себя
Выйдя из кабинета Нури, я почти бегу по коридору, но не перехожу на настоящий бег, поскольку за мной зорко следят гвардейцы, стоящие на расстоянии пятидесяти футов друг от друга, и, судя по их виду, они готовы при малейшем подозрении изрыгнуть огонь.
В конце концов я добираюсь до лифта, но путь вниз – сущее наказание. Я готова поклясться, что этот лифт останавливается на каждом из пятидесяти шести этажей, что дает мне массу времени, чтобы представить себе Хадсона избитым и прикованным к стене. Единственное, что успокаивает меня – это узы нашего сопряжения, они такие же крепкие и ярко-синие, как всегда.
И я знаю, что он со своей силой может причинить этому зданию немалый урон. Я вздыхаю, потому что мне также известно, что он не захочет, чтобы об этом стало известно. А значит, он этого не сделает.
К тому времени, когда лифт останавливается на цокольном этаже, у меня уже мокрые ладони, а в животе разверзлась пустота. Я выбегаю из лифта в вестибюль и лихорадочно верчу головой, не зная, чего ожидать, но отчаянно желая поскорее отыскать Хадсона.
Я ожидаю, что наткнусь на гвардейца или надзирателя, похожего на кого-то из персонажей «Подземельев и Драконов», но тут никого нет. Только это помещение – темное, гулкое, от вида которого по коже бегают мурашки.
