– Ты говоришь о рынке, на котором можно купить свежую еду?
– Нет, на этом рынке можно купить все, – отвечает Ирим и снова поворачивает.
Глядя на пеструю толпу покупателей, я невольно думаю, что она права. На этом рынке можно купить все. Мы явно находимся на главной городской площади. Хотя она и обрамлена секвойями и красными деревьями, это поляна. Это самый большой участок без деревьев, который мы видели здесь, и он заполнен огромными торговыми палатками разных оттенков красного, синего и зеленого цветов.
Между палатками ходят великаны с холщовыми сумками, в которые они складывают то один товар, то другой. В воздухе плывут запахи свежего хлеба, пива и цветов, и хотя сочетание этих трех запахов должно быть тошнотворным, на самом деле оно на редкость приятное.
Когда мы подходим ближе, я вижу, что продается в палатках. Тут есть все: от уже упомянутых цветов до пены для ванн, обуви, в которой я могла бы спрятаться, и капкейков размером с кулак великана. Художники и ремесленники расхваливают свои товары – картины размером со стену в моей комнате, великолепную деревянную мебель, такую высокую, что я иногда не могу разглядеть ее верх, ожерелья, похожие на пояса. Это самый фантастический рынок, который я когда-либо видела.
В Сан-Диего мы с родителями часто бродили по ремесленным ярмаркам и фермерским рынкам, но никогда не видели подобного этому – с таким праздничным настроением и аппетитными запахами.
– С чего начнем? – радостно спрашивает Мэйси.
Но тут вмешивается Хадсон.
– Ирим, ты знаешь, где я могу найти дерево Солай? Я слышал, что тамошние кузнецы делают самые лучшие украшения.
Ирим хлопает в ладоши.
– Так оно и есть, но ты должен быть уверен, что действительно любишь свою девушку, прежде чем купишь там что-то для нее. – Она подмигивает мне. – Дерево Солай придает своим творениям бессмертную магическую силу. Там создают самые уникальные украшения на свете.
Я сглатываю ком в горле при ее словах о бессмертной магической силе. Не значит ли это, что цепи Неубиваемого Зверя вообще невозможно разбить? Но Хадсона ее слова, похоже, не смущают, он берет меня за руку и, лукаво улыбнувшись, говорит:
– Думаю, такую девушку нельзя не любить.
Ирим смеется и объясняет, как пройти к дереву Солай, которое находится на противоположной стороне площади. Хадсон кивает и переглядывается с Джексоном. Видимо, они поняли друг друга без слов, поскольку Джексон кашляет и поворачивается к Ирим.
– Думаю, нам лучше разделиться, – предлагает он. – Так мы сможем осмотреть палатки быстрее.
Ирим верещит и говорит:
– Это отличная мысль. – И хватает Джексона за руку. – Ты пойдешь со мной. Мы встретимся с остальными через два часа.
Она даже не ждет нашего ответа, а сразу же тащит его к ближайшей палатке. На лице Джексона написана паника и безмолвный крик о помощи. Это его первое заметное проявление эмоций за последнее время. Если он справится с ее преклонением перед ним, это точно пойдет ему на пользу.
Должно быть, остальные смотрят на это так же, потому что они тоже не делают попыток ему помочь. Только Мэйси, которая, увидев умоляющее выражение на его лице, сдается.
– Я пойду с ними, – со вздохом говорит она. – Похоже, Джексону очень нужна наша помощь.
– В том-то и суть, – отзывается Мекай, но она только закатывает глаза и идет за Джексоном и Ирим, крича им, чтобы они подождали.
Остальные тоже разделяются на группы. Флинт уходит вместе с Лукой (ну еще бы), а Иден и Мекай отходят, чтобы посмотреть на великанье оружие, выставленное в одной из соседних палаток. Так что остаемся только Хадсон и я.
– Пойдем искать дерево Солай? – спрашивает он, подняв брови, потому что я продолжаю стоять на траве, глядя на него и не двигаясь с места.
У меня трепещет сердце, когда я слышу британский акцент в его речи. Я уже знаю, что чем более заметным становится его акцент, тем он чувствительнее, хотя даже по его глазам этого не видно, и, кашлянув, отвечаю:
– Да, пойдем.
Секунду мне кажется, что он скажет что-то еще, но в конце концов он просто кивает и идет туда, куда показала Ирим. При этом он не отпускает мою руку, я тоже не высвобождаю ее, так что у меня нет выбора, и я иду с ним. Он ведет меня, и я не возражаю, поскольку это дает мне возможность наслаждаться всеми здешними видами, звуками и запахами, и при этом мне нет нужды обращать внимание на то, куда мы идем.
Я знаю, что мы находимся в лесу, но что-то в этом месте напоминает мне субботний променад на пляже у меня дома. Люди в удобной одежде выходят из магазинов, нагруженные продуктами и свертками, смеясь, болтая и хорошо проводя время. Это так красочно, так здорово, что на секунду меня охватывает острая тоска по дому.
Но затем мимо пробегает смеющаяся маленькая девочка в венке из цветов, за которой бегут ее родители, и моя грусть проходит.
Я заглядываю во все палатки, и меня так очаровывают прекрасные кожаные ремни и сумки, что я даже не замечаю, что Хадсон остановился, пока не натыкаюсь на него. Чтобы не дать мне упасть, он обхватывает меня рукой за талию и улыбается.
– Что?
Я моргаю.
– Ничего. – Я немного удивлена тем, что мне удалось выдавить из себя это слово, поскольку мое тело, прижатое к его телу, бьет дрожь.
Он вопросительно вскидывает одну бровь, затем говорит:
– Мы уже пришли.
– А-а. – Я высвобождаюсь из его объятий и неловко оглядываюсь по сторонам, стараясь на глядеть на него. Он смеется, кладет ладонь на мою поясницу и ведет меня к гигантской секвойе, растущей на краю рынка, на ветке которой висит огромная деревянная табличка с надписью: «ДЕРЕВО СОЛАЙ».
Глава 57. Когда я говорила про кольцо, это было фигурально
Мы с Хадсоном переглядываемся, открываем дверь и входим в просторное помещение внутри дерева. Большую его часть занимает ювелирный магазин, заполненный огромными стеклянными витринами, в которых выставлено множество украшений: кольца, серьги, браслеты.
В остальной части пространства за столами трудятся великаны, а по краям работают печи для обжига. Мое сердце неистово колотится при мысли о том, что среди этих великанов может быть и жена того кузнеца.
– Какие красивые, – говорю я девушке за первым из прилавков, разглядывая выставленные на нем кольца не великанских, а человеческих размеров.
– Спасибо, – отвечает она с открытой приветливой улыбкой. Она на несколько лет старше Ирим и, вероятно, даже старше меня. – Я получаю немалое удовольствие, делая их.
– Я тебя понимаю, – говорю я ей, глядя на серебряное кольцо без камня, на котором выгравированы какие-то изящные символы. В этих символах есть нечто взывающее ко мне, и мне очень хочется померить его. – Они потрясающие.
